Партизан Лёня Голиков - [61]

– А по-нашему, – холодно ответил Костин, – цыплят по осени считают – еще кто кого учить будет.

– Ну, ладно, – перевел разговор Чигрин. – Давайте ужинать.

Разведчикам спать так и не пришлось. До рассвета оставалось часа полтора-два, и они, подкрепившись, решили идти в Яны.

– Так вы все-таки поосторожней, – прощаясь, предостерег Костин. – Заехал бы ты сперва к Глебову посоветоваться.

– Ему надо, пусть сам приедет, а мне ни к чему. У меня отдельный отряд, я Глебову не подчиняюсь.

Костин и Чигрин разошлись, недовольные друг другом.

Утром разведчики доложили Глебову о встрече с чигринским отрядом. Глебов забеспокоился и решил сам выехать навстречу. При штабе оставалось у него человек двадцать пять. На днях он отправил последнюю группу для связи с чигринским отрядом, но связные, видимо, не нашли его и до сих пор не воротились.

В сопровождении десятка партизан Глебов пошел в сторону хутора, где ночевали разведчики. Шли лесной дорогой. Снегу выпало мало, идти было легко.

Прошло не больше часу, когда справа от дороги раздались выстрелы и разрывы мин. Глебов прислушался.

– Бой идет. Привел все-таки! – огорченно сказал он. – Голиков, беги в бригаду, передай приказ – готовиться к отходу. Да вот еще. – Глебов отвел Леньку в сторону и тихо сказал: – Найди Трофима Петрова и скажи, чтобы документы он положил отдельно. Он знает, какие. Пусть положит в мой вещевой мешок. В случае, чего храните их. Беги!

Ленька повернул назад. Глебов шел и прислушивался к разгоравшемуся бою. Прошли еще с полкилометра.

– В Гнилой балке прижали, – определил Глебов. – Выручать надо.

Партизаны вышли к оврагу и увидели, что большая группа гитлеровцев заходит в тыл чигринскому отряду Солдаты на лыжах в белых халатах почти сливались заснеженным лесом. Положение осложнялось…

– Костин, – приказал Глебов, – живо ползи к Чигрину. Предупреди, что его окружают. Отходите лощиной на Яны. Теперь все равно уходить придется. Мы попробуем задержать немцев.

– Есть! – козырнул моряк, и его гибкая фигура исчезла между деревьями.

Партизаны Глебова подпустили карателей поближе и ударили из автоматов. Но вражеские солдаты оказались опытными. Потеряв несколько человек, они не отступили, а залегли в снегу и начали отстреливаться из-за деревьев. Вскоре засвистели и начали рваться мины. Падали они позади того места, где залегли партизаны. Глебов приказал отходить. Поодиночке отползали на другую позицию. Бой на Гнилой балке тоже начал стихать. Только временами настойчиво били пулеметы и опять надолго замолкали. «Отходят, – решил Глебов. – Значит, вовремя пришел Костин. Теперь и нам уходить можно».

Командир бригады приказал выходить из боя.

Гитлеровцы преследовали отряд Чигрина и глебовскую группу почти до самого хутора. Здесь, на поляне, снова разгорелся бой. Утих он только с наступлением темноты. Но каратели и ночью не покинули леса. Вблизи хутора они жгли костры, и багровые отсветы освещали вершины деревьев.

– Да, Чигрин, оказал ты нам медвежью услугу, – говорил Глебов, сидя в избе, где находился его штаб. Были здесь и Трофим Петров, и еще несколько работников штаба бригады: ждали темноты, чтобы незаметно покинуть хутор. Чигрин был смущен постигшей его неудачей. Он хорошо понимал, что, не предупреди его Глебов, каратели могли окружить и уничтожить отряд. Возражал он Глебову больше из упрямства.

– Просто не повезло! – пытался оправдаться он. – Тут дело случая. Вчера я их, сегодня они меня. А завтра я им опять духу дам. Раз на раз не приходится!..

– Не то здесь, Чигрин, дело не в случае. – Глебов был взволнован, но старался держать себя в руках. – Ты думаешь, партизанить – это круши, бей направо и налево? Вот и накрушил… Говорили мне, как ты рассуждаешь: окопался, мол, Глебов, отсиживается, драться не хочет. А знаешь ли ты, товарищ Чигрин, что за эти месяцы мы сделали не меньше, чем другие в самых тяжелых боях? – Глебов поднялся, оперся руками о стол. – От Луги до Пскова у нас теперь везде свои люди. Мышь не пробежит к Ленинграду, чтобы мы о ней не узнали, не то что немецкий эшелон. А ты – случай!.. Не там причину ищешь… Вот он, результат нашей работы. Смотри! – Глебов приподнял со скамьи вещевой мешок, в котором были уложены документы, сводки, донесения. – Это дороже всего. Надо только доставить вовремя. А ты нам все спутал.

Он замолчал, стараясь успокоиться.

– Я думаю, Семен Михайлович, нам к первой бригаде нужно идти. Недалеко это, а следы запутаем. Чигринских коней придется оставить, – предложил начальник штаба.

– Как оставить? А ездить на чем? Никому не отдам своих коней! – вспылил Чигрин. – Никому! Лучше назад уйду…

Глебов не выдержал. Он подошел к Чигрину и, глядя на него в упор, сказал, чеканя каждое слово:

– Ты будешь делать то, что тебе прикажут. И пешком ходить будешь. А станешь портить дело – расстреляем.

Чигрин тоже поднялся, сдвинул брови, хотел сказать что-то резкое, но удержал себя. Махнул рукой:

– Ладно. Выведу штаб, как приказано, а там буду сам себе хозяин. Говорите, что надо делать.

– Вот так-то лучше! – Глебов сел на свое место. – Отойдем к бригаде, а лошадей пустим в другую сторону. Пусть фашисты гонятся по следам. Прикажи, Трофим, трогаться.