Партийная разведка - [47]
Держать под контролем и направлять политику практически всех подписных изданий в стране, всё переиздания классики нашей и зарубежной. Вот где можно применить и образование, и эрудицию, и всё свои специфические идеологические познания. Сколько можно издать нужного как отечественного, так и зарубежного и сколько отсеять шелухи, искусственно раздуваемых «ими» своих имён. Но по зрелом размышлении я отказался от обоих предложений, хотя и Новиков, и Осипов меня настойчиво уговаривали. Скажу, я уже немножко избаловался в «Современнике», меня неудержимо тянуло к письменноj^y столу. А тут в обоих случаях о собственном творчестве Предстояло по крайней мере на несколько лёт забыть. Лзлаживать новое издательство «Радуга», начинать всё Практически с нуля. Искать свою издательскую нишу. Ну, внутри СССР всё ещё болеё менеё ясно. А на зарубеж? Да одни международные ярмарки, на которых предстоит сбывать продукцию, тут замучают. А проводить зачистку В «Художественной литературе»? Вдвоём с директором против сплочённого десятилетиями «высоко интеллигентного» коллектива?! Да съедят и не подавятся.
Я пошёл советоваться к Константину Устиновичу Черненко, за номенклатурой которого (среди резерва помощников по ПБ) формально числился. Откровенно высказал свои опасения, сказал, что морально устал, а тут опять в борьбу. Он меня, к моему удивлению, понял. Не стал говорить о партийном долге, а просто сказал: «Ну, посиди, попиши. Приди в себя. Места ещё будут. У нас на идеологическом фронте всегда проблемы с кадрами. Но не проси меня за своих «Хазар». Тут — тема. Ты же знаешь, что тут не я перестраховываюсь. С «хазарами» в России всегда было не гладко. Подожди, конъюнктура изменится. Может быть, тема сама станет востребованной». Я всетаки добился от него разрешения включить своих «Хазар» в план редподготовки «Современника». Но сам понимал, что придётся либо резать роман по живому, выхолащивать до примитива (а зачем тогда его издавать?), либо надеяться на случай. Пока же писать, писать, писать другие книги.
Мы очень даже были довольны партийным решением Русских «недоразумений». Всё хорошо трудоустроились.
Но всё-таки, если честно, то мы ведь проиграли.
Мы хоть не отдали евреям издательство «Современник» — пришёл из ЦК наш верный русский человек, умелый организатор Геннадий Гусев, разгрёб грязь и спас «Современник». Но быстро ушёл — помощником к члену Политбюро, председателю Совмина РСФСР В.И. Воротникову. Остались после Гусева в «Современнике» другие русские люди, хорошие, свои, но не столь знаковые, менеё энергичные. Издательство перестало быть кузницей русских кадров.
Мы не сумели взять под себя издательство «Детская литература». Мы не взяли под себя и «Художественную литературу»: как я и предполагал, Валерия Осипова довольно быстро съели.
А ключевой пост главного редактора «Правды» мы потенциально потеряли. Туда пришёл русский, но «тюха», не боец.
13. ПОЛИТБЮРО ОБСУЖДАЕТ ЗАКРЫТУЮ ЗАПИСКУ АНДРОПОВА ПРОТИВ «РУСИСТОВ». ДЕЛО РУССКОГО НАЦИОНАЛИСТА СЕМАНОВА
На войне, как на войне. А русско-еврейская идеологическая война шла по военным законам. И вот — потеря темпа в наступлении, вынужденное топтание на месте, теряющие время перестроения во время боевых действий.
«Иудейская партия внутри КПСС», совсем было попритихшая, терпя поражение за поражением, опять, как ненавистница-кикимора, ожила:
— Ах, эти русские лопухи! Мы их голыми руками возьмём!
Л Наши идеологические противники мечтали о реванше за высылку «хромого беса», за поражение с «Метрополем», за… компрометацию КГБ.
Иудейское решение было напрашивающимся: мы выявили «жидовствующего» знаменосца (Яковлева) — они ответно взялись вырубать с не меньшим скандалом русского знаменосца.
Андропов-Файнштейн начал охоту за Сергеем Сёмановым. Вроде бы странно с его стороны. Я уже говорил, ято его дети Ира и Игорь прекрасно знали Сергея Николаевича. Игоря он поддерживал в писательских начинаниях (Игорь печатался под псевдонимом «Андросов»). А Ира, очень милая, приветливая, общительная, даже работала у Семанова в «ЖЗЛ». Партбоссы и их ближайшие прислужники вообще любили «засылать» своих детей в «Русскую партию». Не то, чтобы не доверяли спецслужбам, но хотели иметь информацию не «процеженную», а живую, из первых рук и… думали о будущем своих детей. Андроповская дочка тоже не ходила без дела — «контролировала» Семанова, то есть видела каждодневно «Русскую партию».
А начальник страшной чекистской «Пятки» Бобков, он стал затем даже первым замом в ГБ, «внедрил» своего сынка Серёжу по кличке «Подвознесенский» — посредственного поэтишку, подражавшего «ихнему» Вознесенскому, — в редколлегию самой «Молодой гвардии», а затем секретарём по молодёжи в «опасный» Союз писателей РСФСР (сейчас Серёжу не видно; за точность не Поручусь, сам сего имения не фотографировал, но упорно болтают, будто живёт Серёжа «Подвознесенский» рядом с Гусинским в папином имении в Испании; всегда за больней что-то есть, пусть даже и в сильном искажении).
Так вот: открыто напасть на Семанова значило для Файнштейна «засветить» свою «обрусевшую» Иру. А тут ещё и в редколлегии журнала «Человек и Закона» состоит сам первый замминистра внутренних дел, зять Брежнева Чурбанов. Выходило, что Андропову как-то уж совсем не с руки было охотиться за Семановым.
У автора, принимавшего самое активное участие в русском сопротивлении, который в брежневские времена входил в высокую партийную номенклатуру, имеется богатый личный опыт бойца духовного фронта. В настоящей книге впервые ретроспективно описаны изнутри деятельность и участники так называемой «Русской партии», существовавшей внутри КПСС практически на всех уровнях. Она деятельно боролась против кошерных аппаратчиков и их подпевал, которые подготовили и провели «перестройку» с целью захвата власти и присвоения общенародной собственности.
Положение советских евреев в брежневскую эпоху до сих пор вызывает горячие споры между историками. Одни считают, что в этот период евреи постепенно заняли господствующее положение в важнейших сферах государственной жизни; другие историки утверждают, что евреи, напротив, были гонимы и ущемлены в своих правах.
Об этом удивительном человеке отечественный читатель знает лишь по роману Э. Доктороу «Рэгтайм». Между тем о Гарри Гудини (настоящее имя иллюзиониста Эрих Вайс) написана целая библиотека книг, и феномен его таланта не разгадан до сих пор.В книге использованы совершенно неизвестные нашему читателю материалы, проливающие свет на загадку Гудини, который мог по свидетельству очевидцев, проходить даже сквозь бетонные стены тюремной камеры.
Самый знаменитый венецианец всех времен — это, безусловно, интеллектуал и полиглот, дипломат и сочинитель, любимец женщин и тайный агент Джакомо Казанова. Его судьба неотделима от города, в котором он родился. Именно поэтому новая книга историка Сергея Нечаева — не просто увлекательная биография Казановы, но и рассказ об истории Венеции: достопримечательности и легенды этого удивительного города на воде читатель увидит сквозь призму приключений и похождений великого авантюриста.
Его величали «бесстрашным рыцарем Рейха». Его прославляли как лучшего танкового аса Второй мировой. Его превозносила геббельсовская пропаганда. О его подвигах рассказывали легенды. До сих гауптштурмфюрер Михаэль Bиттманн считается самым результативным танкистом в истории – по официальным данным, за три года он уничтожил 138 танков и 132 артиллерийских орудия противника. Однако многие подробности его реальной биографии до сих пор неизвестны. Точно задокументирован лишь один успешный бой Виттманна, под Вилье-Бокажем 13 июня 1944 года, когда его тигр разгроми британскую колонну, за считанные минуты подбив около 20 вражеских танков и бронемашин.
Предисловие к роману Всеволода Вячеславовича Иванова «Похождения факира».
Автобиография автора из журнала «Знамя» №5 2000 г.
Владимир Быстряков — композитор, лауреат международного конкурса пианистов, заслуженный артист Украины, автор музыки более чем к 150 фильмам и мультфильмам (среди них «Остров сокровищ», «Алиса в Зазеркалье» и др.), мюзиклам, балетам, спектаклям…. Круг исполнителей его песен разнообразен: от Пугачёвой и Леонтьева до Караченцова и Малинина. Киевлянин. Дважды женат. Дети: девочка — мальчик, девочка — мальчик. Итого — четыре. Сыновья похожи на мам, дочери — на папу. Возрастная разница с тёщей составляет 16, а с женой 36 лет.