Партия в домино - [3]

Трудно было предположить, что этот пожилой человек, ходивший с тростью и выводивший каллиграфическим почерком номера полевых почт на посылках для солдат, руководил подпольной антифашистской организацией. Это был Артур Второй. Вот уже более месяца он вел искусную игру.

— «Пять — пусто»! — сказал он, хлопнув костяшкой домино по столу.

Мужчина в форме железнодорожника, Хорст Кушке, внимательно присматривался к своему партнеру. Эту фамилию он носил с тридцать девятого года. Имя Станислав он сменил на Хорста и долго не мог привыкнуть к этому.

— Ваш ход, господин профессор, — объявил он и посмотрел на кельнершу, которая прошла мимо них и поставила на соседний столик пивные кружки. — У меня «пусто — шесть»!

— Господин Кушке ошибся, — негромко сказал фон

Липке. — Прошу докладывать… Что нового?

— У меня «пусто»!… Транспорт из сорока восьми «пантер» прошел сегодня утром…

— В каком направлении?.. Ставлю «дубль — шесть»!

— На Харьков… У меня также шестерка, господин профессор!… Послали бригаду для ремонта железнодорожного полотна на линии Острув — Калиш…

— Вы проигрываете, — сказал Липке. — Играете неосторожно, от случая к случаю. Так нельзя.

— Понимаю.

— Слушайте меня внимательно. Задание особой важности… — Липке говорил твердым голосом. Он никогда не терял самообладания, и Кушке, побаиваясь его, всегда восхищался им.

— Слушаю.

— Приведите приговор в исполнение. — Профессор внимательно смотрел на Кушке. — Приговор, — повторил он через минуту. — В нашей группе действует агент гестапо.

— Мне никогда не поручали таких заданий.

— Вот я тебе и поручаю. — Липке неожиданно перешел на «ты». — Слушай меня внимательно. Лессингерштрассе, 16, недалеко от Лессингсбрюке.

— Это он выдал Артура Первого?

— Не люблю лишних вопросов. Не «он», а «она»…

— Задание будет выполнено, — пообещал Кушке.

Липке не спеша укладывал костяшки домино в коробку.

— Снова вы, господин Кушке, проиграли партию, — объявил он. — До следующего раза.

— До следующей встречи, господин профессор.

— В обычном месте в девятнадцать, — негромко закончил профессор. — Здесь встречаться больше не будем.

— Понимаю.

Кушке вышел из кафе первым. В гардеробе плащ ему подала Елена. Он поцеловал ей руку, а потом, поскольку здесь, кроме них, никого не было, прикоснулся губами к ее волосам. Они были женаты уже двенадцать лет. Познакомились весной двадцать девятого года и летом поженились. Именно тогда она сказала: «Теперь ты будешь Хорстом. Так нужно, соглашайся». Елена и втянула его в подпольную организацию. Прежде она работала в польской библиотеке. Когда гитлеровцы начали. повальные аресты, ей удалось спастись. «Мне просто повезло. Я родилась в рубашке», — иногда говорила она, но в последнее время к этому разговору возвращалась неохотно.

Она заботливо застегнула пуговицы на его плаще:

— Когда возвратишься?

— Поздно. Много работы. Не беспокойся, — ласково сказал он.

Елена не спросила, куда и зачем идет муж. Она никогда не спрашивала его об этом. «Мы не должны задавать лишних вопросов», — как-то сказала Елена. Она подала плащ уже другому посетителю и, усмехнувшись, поблагодарила Хорога за чаевые, которые он вручил ей.

В гардероб вбежал Руди. Он ожидал в дверях, пока девушка, выходившая из кафе с солдатом, поправляла волосы у зеркала.

— Есть хрустящая соломка! Прошу вас, фрейлен, — умоляюще сказал мальчик. — Возьмите, пожалуйста.

— С удовольствием, — ответила Елена. — Дай пачку… И передай там, что сегодня же отправлю дяде. Понял?

— Конечно, благодарю вас, фрейлен. — Руди выбежал, широко распахнув двери. Он всегда так делал. Ему нравился долгий и мелодичный звон подвешенного у двери колокольчика.

Елена осторожно раскрыла пакет, переложила в сумку старательно свернутый бумажный рулончик.

3

На кого работала Лиза Шмидт?

Клос никогда не относился к противнику пренебрежительно. Остановившись на углу Франкфуртерштрассе, около газетного киоска, он рассматривал яркие обложки журналов. На цветной фотографии красовался немецкий солдат, стоявший около горевшего танка со звездой.

«Если вроцлавское гестапо, — размышлял Клос, — имеет своего агента в группе Артура, оно не упустит удобного случая, чтобы ликвидировать ее. Но если группа у них уже в руках, то почему медлят с арестом остальных подпольщиков?»

Ответ напрашивался простой: гестапо хотело до поры до времени иметь противника, который действовал бы под его контролем. Так удобнее дезинформировать врага, выявить его контакты и связи с Центром.

Что известно гестапо? Возможно, что все люди Артура уже под наблюдением. А органист? За костелом не следили, Клос проверил это. Но враг мог действовать более хитро и коварно. Артур Второй посылает донесения через тайник в костеле. Возможно, за Артуром следят? Вероятнее всего, это так. Напрашивается предположение, что гестапо известно, где находится тайник. Но тогда непонятно, чего гитлеровцы ждут? Видимо, они еще не расшифровали систему связи с Центром. Но тогда почему они поторопились взять Артура Первого?

Вывод был ясен: Артур Первый раскрыл провокатора. Допустим, это Лиза Шмидт. Но с уверенностью этого сказать нельзя. Правда, аргументы Артура Второго кажутся серьезными. Лизе известна вся подпольная организация, значит, над органистом тоже нависла опасность. Что же делать? Клос мог бы принять самое простое решение: прекратить все контакты с группой. Но это означало бы, что ее люди окажутся брошенными на произвол судьбы и обреченными на бездействие. В таком случае гестапо подождало бы еще немного и, убедившись, что эти люди бесполезны, ликвидировало бы их… Клос не мог допустить подобного исхода. В его распоряжении оставалось еще целых два дня. Удастся ли ему выполнить задание? Он не имеет права полностью раскрываться перед этими людьми, каждый из которых мог оказаться предателем.