Партия. Тайный мир коммунистических властителей Китая - [5]

Развитие и преобразование ряда азиатских государств (Сингапур, Малайзия, Индонезия, Южная Корея) вслед за процессом деколонизации, который начался после Второй мировой войны, сыграли роль подъемника для всего региона. Мощная экономика Японии потрясла Запад и бросила ему вызов. А экономическое преобразование Китая, страны с одной пятой населения планеты, является и вовсе беспрецедентным событием. Китай — это подлинный мегатренд, феномен, способный перекроить всемирную экономику. Причем правит им коммунистическая партия, что только усугубляет раздражение Запада, который всего несколько лет назад упивался окончательным триумфом либеральной демократии.

Мало того, исключительное по своему характеру решение о смене курса, которое КПК приняла в конце семидесятых, в буквальном смысле перевернуло жизнь сотен миллионов граждан этой страны. Согласно оценкам Всемирного банка, менее чем за два с половиной десятилетия (с 1981 по 2004 г.) доля беднейшего населения Китая упала наполовину. «Для большей наглядности, — отмечает далее Банк, — следует сказать, что абсолютная численность бедняков (рассчитанная теми же методами) в развивающемся мире в целом за этот период снизилась с 1,5 до 1,1 миллиарда человек. Другими словами, падением числа бедняков в последние два десятилетия XX века мы целиком и полностью обязаны Китаю».

На протяжении жизни одного-единственного поколения партийная элита превратилась из безликой толпы заплечных дел мастеров, ряженных в полувоенные френчи а-ля Мао, в зажиточный, отлично одетый и дружелюбный к бизнесу правящий класс. Меняя себя, они изменили и собственную страну, а теперь помогают менять весь мир. Сегодняшняя КПК в полном составе ратует за выход на скоростные магистрали глобализации, что, в свою очередь, означает большую экономическую эффективность, повышение норм прибыли и упрочение политической стабильности.

Каким же образом китайские коммунисты сумели этого добиться, в то время как братские компартии за рубежом одна за другой лопались, будто мыльные пузыри? Старая максима журналистики — «самая блестящая история зачастую находится под носом» — совершенно справедлива и для Китая. Одна беда: когда пишешь о партии, далеко не всегда удается разглядеть ее в деталях, хотя бы она и смотрела непосредственно тебе в лицо. КПК и ее функции по большей части скрыты — или же закамуфлированы. Во время взаимодействия с внешним миром партия старается держаться скромно. А порой ее вообще не видишь, отчего работа журналиста, освещающего механизм управления Китаем, становится безумно трудной.

Вот почему репортажи из Китая то и дело упоминают правящую Коммунистическую партию, но, за редким исключением, никогда не вдаются в детали, как именно она правит. Настоящая книга представляет собой попытку заполнить лакуну, объяснить функции и структуры КПК, а также механизмы реализации политической власти. Книга не претендует ни на полноту, ни на окончательность. Это всего лишь повесть о любопытном журналисте, который приоткрыл — или хотя бы постарался приоткрыть — многие запертые двери системы. Книга старается поставить Коммунистическую партию на ее истинно законное место, в сердце современной истории Китая.

Красная машина Партия и государство

«Партия подобна Господу Богу. Он вездесущ. Ты просто его не видишь».

Профессор одного из пекинских университетов

В 2007 г. на церемонии закрытия XVII съезда Коммунистической партии Китая, проходившего в Доме народных собраний — внушительном сооружении в советском стиле, расположенном на западной стороне площади Тяньаньмэнь, — на подиум вышли девять мужчин и стали занимать места в президиуме. На взгляд неопытного наблюдателя, они были похожи, как близнецы-братья.

Все девять были одеты в темные костюмы и, за исключением одного человека, носили красные галстуки. Гладкие, высоко зачесанные и черные как смоль волосы выдавали приверженность традиции — у высших китайских руководителей принято краситься, от этой привычки их может отучить только арест или выход на пенсию. Если бы кто-нибудь получил шанс заглянуть в их биографии, он обнаружил бы и другие удивительно сходные черты. Все, кроме одного, имели инженерно-техническое образование; всем, кроме двоих, перевалило за шестой десяток. Какую бы роль им ни приходилось играть после окончания вуза, все девять параллельно занимали и партийные должности, то есть были профессиональными политиками, даже если на краткое время отвлекались на хозяйственные вопросы. А вот социальное происхождение отличалось. Кое-кто поднялся из самых низов, из бедноты; другие были, так сказать, князьками, привилегированными отпрысками былых высших руководителей. Личные связи также разнились, однако безжалостные партийные структуры по мере восхождения этих людей по партийной лестнице стерли любые отличия.

По освященной временем традиции, характерной для коммунистической эры, все девять скромно поаплодировали самим себе. В глазах репортеров и массы государственных чиновников, что собрались на сей театрально-помпезный ритуал, важнейшей особенностью была отнюдь не манера, с которой девятеро вышли на подиум, или удивительная схожесть их внешнего вида и карьерной истории. Нет, ключом была последовательность их появления, поскольку именно она цементировала иерархию высшего руководства на следующее пятилетие и заодно закладывала линию преемственности на предстоящее десятилетие. Выстроившись на фоне 20-метрового панно с осенними мотивами, девятеро замерли по стойке «смирно», ожидая, когда их в качестве избранных руководителей страны представит первый из вошедших, Ху Цзиньтао, Генеральный секретарь ЦК КПК.