Партитура Второй мировой. Кто и когда начал войну - [15]
Выдвинутая Октябрем программа отвержения насилия, раскабаления всех народов, принятия социальной и межнациональной справедливости за основу добрососедства и согласия — этот «варварский вызов» грозил спровоцировать пандемию. Дискуссии вокруг вариантов реакции «демократий» кончались на неизменной ноте — крамолу извести, если удастся, то заодно с ее носителем, Россией. Клемансо требовал возвести против «заразы» «санитарный заслон». Враги врагов превращались в друзей. Так же, как это повторялось по ходу советско-германской войны 1941–1945 гг.
Курс антантовских авторитетов и курс правителей Германии в 1917–1919 гг. по отношению к России дополнял in grosso modo один другого. Каждого из антагонистов устраивал развал Российской державы. По крайней мере, публично, «демократы» не поднимали голос в защиту территориальной целостности «союзника», когда еще до Октябрьской революции немцы приобщали к своей добыче Прибалтику и Польшу. Со сменой в Петрограде социальных знаков отличия посягательство на национальные интересы россиян стало нормой. Если бы не прусская фанаберия, неуемное британское высокомерие и жажда мести французов за поражение в 1870–1871 гг., их было бы сложно сомкнуть в единый кулак. Опять напрашивается аналогия с провалом потуг «демократов» сговориться с «лучшими немцами» по ходу Второй мировой[22].
Заявки Берлина на чужие владения отражены в стенограммах брестских переговоров. Меньшую известность получили наметки «радетелей» о достойном будущем России. В «Программе мира», представленной президентом США В. Вильсоном конгрессу 8 января 1918 г., признавалось (п.6) право новой России определять свою политику и пути развития. Как виделась реализация сего «права», следует из комментариев полковника Э. М. Хауза — соавтора «Программы». За оптимальную модель решения «русского вопроса» принималось расчленение бывшей Российской империи на ряд отдельных государств и территорий, зависимых от заграницы. Чтобы так и сталось, предлагалось ввести опекунство над внутрироссийскими «демократическими силами», к коим Советы явно не причислялись.
Госдепартамент США оснастил американскую делегацию на Парижской мирной конференции географической картой, на которой были прочерчены «подновленные» границы Российского государства. За Москвой оставлялась Среднерусская возвышенность, отсекались Прибалтика, Белоруссия, Украина, Кавказ, Средняя Азия, Сибирь. Установки Вильсона-Хауза-Лансинга есть первые (к сожалению, не последние) правительственные документы, в коих черным по белому прописано: России надлежит изрядно «подужаться», во имя торжества «Пакс Американа».
На начальной стадии предпочтение отдавалось использованию наемников, коих «демократы» накачивали оружием и деньгами. 10 декабря 1917 г. госсекретарь Лансинг в записке Вильсону рекомендовал насадить в России военную диктатуру. С благословения президента было отдано распоряжение — «действовать без промедления» в поддержку «движения Каледина». Но скрытно. А ежели правда о «сочувствии» и финансовой помощи атаману со стороны США просочится, все валить на Англию и Францию, которые в свою очередь подряжали казачество на борьбу с советской властью.
Помимо Каледина, Дутова и прочих атаманов западные державы пасли, в частности, главнокомандующего русской армией Духонина, генералов Алексеева и Щербачева (в его подчинении находились объединенные русские и румынские армии), предводителя Польского офицерского корпуса Довбор-Мусницкого. Немалые надежды возлагались на Украинскую раду. Последняя доила не одних «демократов». За оказываемые услуги она попутно сбирала мзду и с немцев.
Пестрая свора присягала единственному ультима рацио — прав не правый, но сильный, доказывая на каждом шагу: цивилизованная дикость есть худшая из всех дикостей[23]. Как ненавистники России приводили свои акции к общему знаменателю? Лучше слов это пояснят конкретные примеры.
Аннексионистские происки по периферии России упоминались. Не заставили себя долго ждать и покушения на исконно русские земли. 18 февраля 1918 г. австро-германские войска ринулись в наступление по всему фронту — от Балтики до Черного моря. Захватчиков не угомонила ратификация (15.03.1918 г.) IV Чрезвычайным съездом Советов Брестского мира. Петроград запросил Вашингтон: не может ли Россия рассчитывать на поддержку США, Англии и Франции на случай дальнейших враждебных актов немцев? Одновременно наша сторона поинтересовалась возможной реакцией бывших союзников на действия Японии, собиравшейся по сговору с Берлином прихватить Владивосток и КВЖД. Обращение осталось без ответа. Французы, правда, прозондировали, не удостоят ли американцы Советскую Россию помощи в борьбе против Германии. Лансинг вывел на бумаге резолюцию: «Об этом не может быть и речи».
Чем хуже самочувствие Советской республики, тем, по логике Антанты и США, весомее должно было быть давление на нее извне. С ведома Вашингтона Лондон готовил интервенцию в северные регионы России. Как ни печально, этим планам тайно потворствовал зампредседателя Мурманского совета Юрьев. По указке Троцкого он заключил с англичанами и французами «словесное соглашение», освящавшее высадку в Мурманске «дружеского десанта». Для вящей доказательности стремления дружить всерьез и надолго «демократы» собирались послать «союзный отряд» численностью 15 тыс. человек также в район Архангельска. Наступление немцев на западном фронте вынудило англичан и французов притормозить операцию. Однако уже 3 июня совет Антанты постановил: вторжению на Кольский полуостров и в устье Северной Двины быть. На него отряжались британские (28 тыс. человек), американские, французские и итальянские части (более 13 тыс. человек).
Серьезный научный острополемический труд, посвященный судьбе России и Российского государства в потоке мировой и европейской истории. С религиозно-философских позиций автор предлагает свое видение проблемы как перманентный конфликт православной России с Западом. Взяв за отправной пункт анализа старый спор западников и славянофилов, автор вносит в этот спор новый плодотворный «горючий» материал. Книга дает обильную пищу для размышлений над такими актуальными сегодня вопросами, как основы самосознания русской нации, российского многонационального народа, место Российского государства в современном мировом сообществе и европейском геополитическом пространстве.
Острополемический труд, основанный на редких архивных документах и фактах от гражданской войны до современности. Автор развенчивает попытки полностью извратить смысл, итоги и наследие Второй мировой войны и Великой Победы.Для широкого круга читателей.Текст печатается в авторской редакции и пунктуации.
Валентин Михайлович Фалин – уникальное и незабываемое явление советской дипломатии, политики, науки. Квинтэссенция уникальности его личности в том, что и знания, и опыт, и характер, и судьба выковали в нем принципы и бесстрашие. За то, что он не изменял своим принципам, не подстраивался под конъюнктуру, его далеко не всегда благодарили те, кто не отдавал себе отчет в том, что же такое грибоедовское «служить бы рад, прислуживаться тошно». Но сегодня, когда говорят о «принципиальной внешней политике», мы вспоминаем именно сурового, полного внутреннего достоинства и обаяния В.М.
Эта книга не есть сведение счетов. Автору важнее было показать, что крушение Советского Союза обусловливалось не только и, судя по фактам, не столько императивами, парализовавшими рефлексы самосохранения нации, сколько спецификой властных структур и личными качествами, присущими последним руководителям СССР. На каждой ступени перестройки давались варианты, имелся выбор. Право решающего вердикта принадлежало, однако, единолично М. С. Горбачеву. Он не делился этим правом ни с кем – ни с парламентом, ни с правительством, ни с коллегами в Политбюро ЦК партии, ни с партией как институтом.
Известный историк и политолог Наталия Евгеньевна Нарочницкая в своей книге анализирует вызовы, с которыми России и русскому народу предстоит столкнуться в XXI веке. Поскольку, по ее мнению, в XXI веке основная борьба в мире развернется за ресурсы, «Россия, которая имеет 4 % населения мира и 40 % всех мировых ресурсов, будет главным объектом этой борьбы». Такая борьба – необязательно прямое вооруженное вторжение: для овладения богатствами российских недр будут запущены изощренные политтехнологии, опробованные Западом на Ближнем Востоке и в Латинской Америке.
Известный политолог и дипломат Валентин Фалин, опираясь на малоизвестные документы военных архивов и воспоминания крупных европейских политиков, анализирует исторические события, повлекшие за собой величайшее трагическое событие XX века – Вторую мировую войну. Чья политическая воля стояла за крупнейшими сражениями, как складывались отношения между союзниками и как повлияло на исход войны открытие второго фронта? Валентин Фалин высказывает свою точку зрения по этим вопросам, и его мнение, как всегда, компетентно и оригинально.
Небольшая книга об освобождении Донецкой области от немецко-фашистских захватчиков. О наступательной операции войск Юго-Западного и Южного фронтов, о прорыве Миус-фронта.
В Новгородских писцовых книгах 1498 г. впервые упоминается деревня Струги, которая дала название административному центру Струго-Красненского района Псковской области — посёлку городского типа Струги Красные. В то время существовала и деревня Холохино. В середине XIX в. основана железнодорожная станция Белая. В книге рассказывается об истории этих населённых пунктов от эпохи средневековья до нашего времени. Данное издание будет познавательно всем интересующимся историей родного края.
У каждого из нас есть пожилые родственники или знакомые, которые могут многое рассказать о прожитой жизни. И, наверное, некоторые из них иногда это делают. Но, к сожалению, лишь очень редко люди оставляют в письменной форме свои воспоминания о виденном и пережитом, безвозвратно уходящем в прошлое. Большинство носителей исторической информации в силу разнообразных обстоятельств даже и не пытается этого делать. Мы же зачастую просто забываем и не успеваем их об этом попросить.
Клиффорд Фауст, профессор университета Северной Каролины, всесторонне освещает историю установления торговых и дипломатических отношений двух великих империй после подписания Кяхтинского договора. Автор рассказывает, как действовали государственные монополии, какие товары считались стратегическими и как разрешение частной торговли повлияло на развитие Восточной Сибири и экономику государства в целом. Профессор Фауст отмечает, что русские торговцы обладали не только дальновидностью и деловой смёткой, но и знали особый подход, учитывающий национальные черты характера восточного человека, что, в необычайно сложных условиях ведения дел, позволяло неизменно получать прибыль и поддерживать дипломатические отношения как с коренным населением приграничья, так и с официальными властями Поднебесной.
Эта книга — первое в мировой науке монографическое исследование истории Астраханского ханства (1502–1556) — одного из государств, образовавшихся вследствие распада Золотой Орды. В результате всестороннего анализа русских, восточных (арабских, тюркских, персидских) и западных источников обоснована дата образования ханства, предложена хронология правления астраханских ханов. Особое внимание уделено истории взаимоотношений Астраханского ханства с Московским государством и Османской империей, рассказано о культуре ханства, экономике и социальном строе.
Яркой вспышкой кометы оказывается 1918 год для дальнейшей истории человечества. Одиннадцатое ноября 1918 года — не только последний день мировой войны, швырнувшей в пропасть весь старый порядок. Этот день — воплощение зародившихся надежд на лучшую жизнь. Вспыхнули новые возможности и новые мечты, и, подобно хвосту кометы, тянется за ними вереница картин и лиц. В книге известного немецкого историка Даниэля Шёнпфлуга (род. 1969) этот уникальный исторический момент воплощается в череде реальных судеб: Вирджиния Вулф, Гарри С.