Паром в никуда - [4]

Но только до той поры, пока в бар не спускается Лиля. Она подходит к столику и ни слова не говоря, выдавливает на роскошные пакли француженки двестиграммовый тюбик горчицы. И, воспользовавшись всеобщим замешательством, поливает кашицу, очень смахивающую на дерьмо, фирменным французским шампанским.

- Шанель номер пять! Кристиан Диор!- глаза Лили неестественно расширены и похожи в этот момент на два бездонных колодца - никакого отражения в зрачках. - Это тебе аванс за трах, который ты собираешься предложить моему любовнику,- она улыбается путане милой улыбкой любящей мамаши. Ее французский выговор почти безупречен. - Пошли, милый, в нашем номере я покажу тебе настоящую любовь. Такую не купишь, это точно.

Визг разъяренной пантеры почти тонет в жизнерадостном ржании посетителей бара - французы также чувствительны к хорошему юмору. Одному Федору не до смеха. Все, эта истеричка достала-таки его! Он хватает Лилю поперек туловища, бросает ее тело через плечо, словно охотник убитую лань, и с этой ношей исчезает в лифте, оставив безутешную француженку оплакивать то , что осталось от ее пышной прически.

- Любовник, да? - в своем номере он швыряет Лилю на двуспальную кровать, застланную чистейшим узорчатым покрывалом.- Любовь покажешь, с-сучечка? Так давай, показывай, как обещала. Раз перебила случку мне.

Федор сейчас готов удавить Лилю. Той самой подушкой, на которую попали ее широко раскинутые ноги в шикарных туфлях. Аппетитные бедра лишь чуть прикрыты неширокой юбкой, которая съезжает и съезжает вверх. У него перехватывает дыхание и начинает першить в горле - под юбкой нет даже намека на какое-нибудь прикрытие пружинисто кучерявившегося треугольника. Кашлянув, Федор пытается отодрать свой липнущий взгляд от запретного плода и...натыкается на два манящих колодца - Лилины глаза. И улыбка дьявольская, торжествующая, бродит по ее устам. И вся ее фигура, ломая мощный, жесткий характер бывшего зэка, пружинисто выгибается навстречу его магнетическому взгляду. А пары алкоголя и вовсе лишают его остатков силы воли: Федор падает в кровать и рвет, на клочки раздирает ткань юбки, прикрывающую такую желанную сейчас плоть.

Та же участь постигает и шифоновую кофточку. Еще через мгновение из одежды на Лиле остается лишь широкий лакированный пояс, а Федор с изумлением вдруг не обнаруживает на своем теле малайского батика и брюк. Но ему уже не до этого - он с вожделенным вскриком припадает губа ми к заветному ларцу, зарываясь носом в жесткую курчавость. Глубокий стон удовлетворения вырывается из широко открытого рта Лили и мощный внутренний толчок сотрясает все ее хрупкое тело, заставляя трепетать даже кончики вцепившихся в него пальцев. Все, он сдается! Он готов уже слиться с этим податливо-хрупким телом воедино, войти в гостепиимно распахнутую дверь. Еще толчок...

- Осторожнее, милый,- шепчет Лиля, стыдливо прикрыв глаза- колодцы бархатистым веером ресниц.- Не сделай мне очень больно.

Стоп! Значит, он не входит в раскрытую дверь, а вламывается в нее, безжалостно срывая при этом замок? Это уже называется грабежом со взломом, а в просторечье " лохматый сейф", "лохматка" - кому, как не Федору знать УК. Выходит - нужно отвалить, пока не поздно...

Эта мысль еще только проносится искрой в мозгу Артюхова, а Лиля, уловив его колебания, решительно выгибается ему навстречу, закусив нижнюю губу. Поэтому короткий отрывистый вскрик ее получается приглушенным и скомканным, вовсе непохожим на болезненный стон. А по чисто-белой целине узорчатого покрывала расползается небольшое ярко-алое пятно...

- Лиля, Лилечка, Лилька,- Федор нежно обцеловывает усталое, чуть осунувшееся лицо девушки, собирая губами испарину со лба и капельки пота над капризно вздернутой верхней губкой.- Что же я наделал, сволочь уголовная! Я ведь изнасиловал тебя.

- Глупый ты, хоть и Стреляный,- она широко распахнула свои глаза, которые в свете плафона искрились удовлетворением, и счастливо рассмеялась.- Это ведь я тебя только что изнасиловала, самым прозаическим способом. Знаешь, что сказала Агата Кристи по этому поводу? " Женщины не умеют ждать, помните об этом". А я тебя, Федя, ждала всю жизнь. Плюс еще целый год. И каково мне было наблюдать, как ты таскаешь к себе в номер всех этих жриц любви? Но я терпела.

- А...это...сегодня?- слова даются Федору с трудом.

- Прошлой ночью мне звонил отец. Это и есть та третья причина, по которой я прошу тебя отвезти меня обратно в Москву.

- Не может быть!- Федора отбросило от Лили на противоположный край кровати, откуда он уставился на нее совсем уж ошалелым взглядом.- Аджиев мертв. Ты вместе со мной слушала сообщение по местному радиоканалу год назад - в полдень он был убит из снайперки на Самотечной.

- А мы видели его труп?- в упор спросила Лиля, сверля его взглядом.

- Да пусть даже он жив, во что я не верю - не мог он позвонить сюда, во Францию,- голос Федора сел от волнения и слова давались все с большим трудом.- Он просто не знает нашего адреса. Тем более телефона.

- А он мне во сне позвонил, Феденька,- вновь рассмеялась Лиля странным тихим смехом.- По мобильнику. Во сне ведь все возможно. Он жив, поверь мне. Я тебе еще не говорила - я ведь ясновидящая, Артюхов. У нас в семье все ясновидцы. И отец в том числе.