Пароль к знойному свиданию - [19]

— Драгоценность настоящая или выдуманная? Или утраченная?

— Любая, не думай, доверься инстинктам.

Бек слегка поерзал в кресле.

— Обручальное кольцо матери с восхитительным красным бериллом в пять карат. Невероятная редкость.

Уловив в глазах Бека боль, она сразу же захотела его утешить, но, не осмелившись, сохранила видимость профессионализма.

— Хорошо, значит, это твой особый камень. Для Джагера это кашмирский сапфир, что он подарил Пайпер в обручальном кольце, а Линк предпочитает александрит, меняющий цвет в зависимости от освещения. Сэйдж же питает слабость к красным бриллиантам.

— Они чертовски редки и невероятно красивы. Кэди, к чему ты ведешь?

— Хочу напечатать серию открыток с Баллантайнами и их любимыми камнями. Начать предлагаю с Джагера и Пайпер, возбудив интерес к их помолвке. Открытки должны быть готовы ко Дню святого Валентина.

— Но до него осталось меньше месяца.

Разумеется, она это знала. Как и то, что добьется успеха, работая лишь днями и ночами напролет.

— Потом будет Линк и кольцо с александритом, которое он унаследовал от Конора, и Сэйдж с платиновым кольцом с цветочным орнаментом и красным бриллиантом из частной коллекции вашего дяди. Вы все должны быть расслабленными и доступными: белая рубашка, голубые джинсы, босые ноги. Только вы и ваше сокровище. Всем желающим узнать, чем вам так дороги именно эти кольца, придется отправиться в Интернет. Кстати, ваш сайт тоже нужно обновить. Сэйдж уже занялась созданием нового дизайна. И еще вместе с выпуском рекламы нужно организовать выставку с этими и другими драгоценностями Баллантайнов.

— Это невозможно, — выдавил Бек сквозь сжатые зубы.

— Почему?

— Во‑первых, потому, что эти камушки чертовски дороги и для публичной выставки потребуется невероятная охрана.

— Выставка пройдет лишь для молодых, горячих и при этом чертовски богатых знаменитостей. Я уже подыскала подходящую фирму, занимающуюся выставкой драгоценностей, они еще ни одного камня не потеряли, кстати говоря… Где кольцо твоей матери?

— Осталось на горе, где они разбились.

На этот раз в его словах сквозила боль, и ей вновь захотелось его утешить. Но она не вправе. И раз это кольцо недоступно, нужно подобрать что‑то другое.

— Мне очень жаль. Можешь придумать еще какую‑нибудь драгоценность, к которой питаешь настоящую привязанность?

Бек сцепил руки на затылке.

— Идея мне нравится. Связь прошлого и будущего. Копия материнского кольца подойдет?

— А она есть?

— Мы изготавливаем копии всех важных драгоценностей, прошедших через наши руки. Для архива.

— Нужно будет указать, что это лишь копия, но этого вполне достаточно.

Радуясь, что он одобрил ее идею, Кэди поднялась и подошла к окну, продумывая последние подробности, но потом обернулась к Беку.

— Эта выставка может напомнить вам о грустном.

— Воспоминания всегда с нами, выставка ничего не меняет. — Бек поднялся и встал рядом, легонько проведя по ее бедру пальцем. — Возбуждение и предвкушение тебе к лицу.

Кэди ясно видела горящее в его глазах пламя, но покачала головой.

— Не надо.

— Я хочу тебя.

— Ничем хорошим это не кончится.

Рука Бека скользнула вверх по животу и почти дотронулась до разом ставшей гиперчувствительной груди, заставив Кэди судорожно вдохнуть.

Упершись руками в стекло по обе стороны от нее, Бек пригвоздил ее к окну полным желания взглядом. И желание это ясно читалось не только в глазах, она ощущала его бедром, к которому он прижался.

— Бек… пожалуйста.

— Чего ты просишь? Поцелуя? Прикосновения? Свободы? Уточни.

Черт, чего же она в действительности хочет? Его. Как всегда. Отлично понимая, что ей не следует этого делать, Кэди подняла руку и легонько провела пальцем по мужской щеке. Она не хотела ничего говорить, потому что сказанного не воротишь и не переиграешь. Так вправе ли она его винить, что он оставляет решение за ней?

Всего одно слово — и он ее поцелует. Или отпустит.

Стоит лишь пожелать, и он вновь будет целовать и трогать, сотрясая до основания ее мироздание. Но прошло столько времени и столько всего изменилось… Только ее по‑прежнему неудержимо тянет к этому человеку. Разумнее всего, уйти, но как не обращать внимания на восхищение в его глазах? Рядом с Беком она никогда не слушала голос разума, и, похоже, это тоже не изменилось.

Они всегда загорались в объятиях друг друга, и, если он сейчас ее поцелует, они мгновенно вспыхнут.

Как же хочется вновь запылать…

— Кэди, скажи, чтобы я тебя поцеловал.

Взяв ее лицо в свои ладони, он принялся поглаживать ее по щекам.

Она собиралась его оттолкнуть, но вместо этого пробежалась пальцами по его предплечьям, наслаждаясь литыми мускулами.

— Бек, поцелуй меня. Жадно и крепко, по‑настоящему.

Его глаза мгновенно вспыхнули, а стоило ей облизнуть нижнюю губу, как он впился в ее губы, заставляя время остановиться, а ее саму прильнуть к нему всем телом, теряя себя в объятиях. Или, наоборот, находя?

В обвивших ее руках появились сила и властность, которых там не было в двадцать три, губы были горячее и слаще, чем в ее воспоминаниях, а тело больше и тверже. Да и сама она стала откликаться на его ласки куда быстрее и охотнее. Ну и как тут вести дела, когда сердце и тело хотят совершенно иного?