Парни со стволами - [48]

— Михаил Николаевич!

— Спокойно, Барс, спокойно. Если честно, то я давно заподозрил нечто в этом роде, — так же тихо сказал Сидорин. — Доказательств было маловато, агентурных сведений не хватало. Странно как-то, что никто ничего не знал на той стороне. Ни в рядах повстанцев, ни… другие, близкие к западным разведкам или ЦРУ. Не «светилось» нигде таких заданий относительно российского офицера.

— Но вот это о чем-то говорит, — кивнул спецназовец на фотографию.

— Да, это аргумент, — согласился полковник. — Аргумент для того, чтобы отправить тебя в Россию, а здесь начать розыск источника угрозы.

— А если без всяких отправок? Товарищ полковник, вы меня трусом считаете? Я же понимаю, и вы понимаете, что полезнее мне здесь находиться, так мы скорее выясним источник угрозы. Это ведь не шушера какая-то, вы посмотрите на снимки. Они делались в нескольких точках страны, где я был. Кто-то целенаправленно следил за мной, снимал. Подойти не решался, действовал осторожно. Понимал, что один раз «засветится» со своим интересом и со своим фотоаппаратом, и его возьмет русский спецназ и вытрясет из него душу. Непонятно только, почему следили и фото добывали очень профессионально, а вот стреляли как-то по-дилетантски.

— Вот это и меня беспокоит, — вздохнул Сидорин. — Странно как-то. Единственное объяснение, которое приходит в голову, это то, что у заказчика есть свои люди почти везде, разветвленная, так сказать, агентура, которая знает о спецназе, о тебе, обо мне. Ну, обо мне тут многие знают, я лицо почти официальное. А вот тебя вычисляли. Я даже думаю, что поначалу и фотографий было много не твоих, а случайных. Но заказчик выбрал из них именно твои и отдал приказ. Выполняли его уже по принципу дробовика, сразу многими исполнителями, кому-то да повезет. Видишь ли, отследить твои перемещения сложно, но отслеживали. Значит, есть утечка.

— Но ведь не из наших же? — вытаращил глаза Котов.

— И я не думаю, что сливали информацию русские. Вспомни первый выстрел, о котором мы точно знаем, что стреляли в тебя. Были наверняка и до этого попытки, только мы с тобой не поняли, что это покушения. Но вот когда ты ездил с Зиминым в Эн-Нахию и вас на дороге обстреляли, помнишь? Тогда я тебя вызвал и отдал приказ. Лично. Кто при этом присутствовал?

— Командиры других групп. Белобородов, кажется, уже вышел, Стрельников чуть задержался. Но это свои ребята, проверенные кровью. Я даже и не думаю о…

— Броссар.

— Черт, легионер был в комнате! Вы нас тогда познакомили и попросили с ним обсудить детали, заодно покормить его в нашей столовой.

— Сегодня лейтенант тоже крутился весь день на аэродроме, — хитро посмотрел на Котова полковник.

— Это не он, — твердо ответил капитан. — Я сейчас подумал о том, что тело Ахмеда Шалуба, которого застрелила тогда в горах Мариам, выкрал он. Потом решил, что смысла в этом нет. Зачем его выкрадывать? Пользы никакой от тела нет ни ему, ни американцам. Погиб агент и все. А сегодня у Броссара были моменты, когда он мог убить меня лично или отдать приказ кому-то из подчиненных. Никто и не понял бы в пылу этого боя на аэродроме, что меня убили по заказу. Все было бы шито-крыто.

— Ну? — Сидорин продолжал с интересом смотреть на своего офицера.

— Похищение адмирала Назими, — пробормотал Котов. — Его похитили вечером, прямо перед его отъездом на французский авианосец. Знали у французов в штабе. Броссар был у нас, когда я… Но у нас на базе в тот день был и генерал Прежан.

— Lieutenant Brossar! Come to me![14] — гаркнул Сидорин.

Француз подошел и вежливо козырнул полковнику. Сидорин кивнул Котову, разрешая самому расспросить Броссара.

— Скажите, Валентин, вы помните день нашего знакомства на базе Хмеймим?

— Разумеется. Я еще обедал в вашей столовой. Скучная ваша кухня, между прочим.

— После того как мы с вами расстались и я уехал со своим переводчиком и медсестрой с базы, вы с кем-то обо мне разговаривали?

Броссар не ответил. Он молча и практически без эмоций смотрел на русского капитана. Пауза продлилась почти минуту. Сидорин ждал, не торопя французского лейтенанта. Он просто наблюдал за его лицом. Броссар медленно перевел взгляд на полковника:

— Теперь понимаю. Да, тогда Прежан спросил меня о том, куда отправился русский. Я ответил куда и зачем. Про медикаменты, естественно. А теперь вы меня навели на мысль.

— На какую? — спросил Сидорин.

— О Прежане, о сегодняшней сцене на совещании, когда сирийский адмирал его ударил.

— Ого, я что-то пропустил, Боря? — Сидорин задрал брови и уставился на капитана: — Ну-ка?

Котов по-английски, чтобы их диалог понял и легионер, пересказал всю историю с пощечиной и с подозрениями о том, что именно Прежан принял информацию от французского оператора об опасности нападения на аэродром и скрыл ее. Умышленно или нет, но скрыл. И о том, что своей властью вице-адмирал Мэро отстранил Прежана от службы.

— Сегодня Прежан мог сообщить заказчику о том, что капитан Котов здесь, и вызвать снайпера, — добавил Броссар. — Получается, что Прежан завербован сепаратистами или кто-то в рядах нашего командования играет в сложные политические игры по приказу из Парижа. Но покушения на Бориса — это явно вне заданий из Елисейского дворца. Это его связи здесь. Я доложу команде о своих соображениях.