Парни из Островецких лесов - [26]

— А нас не сняли с поста…

— Ты должен охранять отряд, а не отряд тебя. — Но ведь был приказ.

— Приказ приказом, а думать ведь тоже надо!

Все это было очень сложно, и Юрек напрасно старался понять. Первый день в партизанском отряде — и сразу столько событий. Необходимо привыкнуть к жизни в лесу. Все выходило не так, как он это себе представлял.

— Направляющий, шире шаг! — крикнул Горец.

Партизаны шли быстро. Перед ними лежали десятки километров извилистых партизанских дорог.

Какая-то из них должна была привести к цели.

На партизанских тропах

Удивительная это была жизнь. Она как бы раздваивалась. С одной стороны — видимая для всех, или легальная, с другой — скрытая, доступная только для самых близких, но настоящая.

Настоящая партизанская жизнь в Островецких лесах началась еще в октябре 1942 года.

В рабочих районах родилась Гвардия Людова. Длинный Янек, Быстрый, Вицек, Антек и другие были первыми, кто вступил на путь вооруженной борьбы. Никто из них не имел большого опыта. Требовалась повседневная учеба, при каждом удобном случае. Стремление к борьбе определяло линию действий, определяло планы, подсказывало проекты и намерения.

В марте 1943 года первый отряд Гвардии Людовой ушел в лес. Ему не пришлось долго ждать встречи с врагом. Она произошла на второй день здесь же под городом, в Контах. Первый бой был суровым и решительным экзаменом. Враг потерял пить человек убитыми и двух ранеными, но и гвардейцы недосчитались четырех своих товарищей. Цена этого первого боя была слишком высока. Однако смерть друзей не испугала оставшихся в живых, она показала, какая опасность им грозила, и предостерегала от ненужного бравирования.

Завод им был лучше знаком, чем лес. Они чувствовали себя на его территории свободно и уверенно, так как с детских лет вся их жизнь была связана с заводом. Даже самые проницательные местные фольксдойче не могли что-либо заподозрить. Тем не менее людям пришлось все тщательно взвесить, прежде чем решиться взяться за оружие. По характеру и привычкам им было чуждо стремление к разрушению и насилию, они больше всего уважали честность и добросовестность.

Теперь жизнь заставила их пересмотреть свои взгляды. Сначала было трудно понять, что уничтожение предприятия, на котором они выросли, не только обязательное, но правильное и необходимое дело. Это было также формой борьбы, трудной и ответственной.

С болью в сердце они смотрели на вагон с готовой продукцией, затапливаемый в заводском пруду, со смешанным чувством радости и жалости восприняли взрыв мартеновской печи на Островецком заводе, но, если какой-то день проходил без нового акта диверсии или саботажа, они испытывали угрызения совести оттого, что, может быть, использованы не все возможности, чтобы причинить вред оккупантам.

Народная борьба с оккупантами начала принимать организованный характер. Люди, распределенные по боевым пятеркам, получали конкретные указания, и поэтому их действия носили характер боевых заданий.

Пылали трансформаторы, заклинивались двигатели, добротное сырье неожиданно становилось непригодным для использования. Немцы не были слепыми: пробовали пугать, арестовывали заложников, на стенах городских домов появлялись плакаты с длинными перечнями фамилий расстрелянных людей. Ежедневное соприкосновение со смертью привело к тому, что люди перестали ее бояться, сделались безразличными к ней. В их сердцах разгоралась лютая ненависть к врагу.

Удивительной была эта жизнь.

В квартирах, которые теперь носили названия «укрытие», «ночлежка», «явка», собирались люди без фамилий. Когда разговаривал Здзих, которого называли теперь Горячий, с Быстрым, постороннему было невдомек, что беседуют отец и сын.

Пределом мечтаний всех этих людей в то время были оружие и взрывчатка. Их не хватало постоянно. Смелость и находчивость заменяли им толовые шашки. Недалеко от Цмелюва Береза, пользуясь лопатой и киркой, пустил под откос немецкий поезд; транспорт превратился в груду искореженного железа. Идея, поданная Березой, была хорошей, и ею следовало воспользоваться. В сентябре 1943 года Горец пустил под откос эшелон в предместье Кунува, Янек — под Гжибовой Гурой, недалеко от Скаржиска. Изъеденные ржавчиной железные остовы вагонов пугали своим видом немецкие транспорты, следующие на восток.

Это также было важным обстоятельством.

С людьми же происходили дивные превращения. На заводе своей «бездарностью» и «леностью» они доводили немцев до исступления, но после работы эти же люди в забитых досками тайниках превращались в ремесленников-оружейников, которые из вынесенных из цехов заготовок умудрялись делать замечательное оружие.

Именно этого ждали в лесу, так как оружия все еще не хватало. Вопрос об оружии постоянно оставался главным на повестке дня, о нем заботились, как о самом бесценном сокровище. Поэтому особо памятными событиями в жизни партизан были дни, когда прилетали самолеты с оружием и боеприпасами. По радио устанавливалась связь с советским командованием, назначались день, час, место и опознавательные знаки. Партизаны с напряжением вслушивались в шум леса, пытаясь уловить в нем знакомый рокот двигателей самолета.