Парки и дворцы Берлина и Потсдама - [18]
Провинциалам столица представлялась чем-то похожим на монстра, готового проглотить, задавить или вовлечь в свой водоворот каждого, кто привык к сельской тиши. Ощущения немецкого обывателя, впервые оказавшегося в огромном городе, выразительно описаны в стихотворении Эриха Кестнера:
Крайняя часть района, то есть кварталы от Бранденбургских ворот, где начинался бульвар Унтер-ден-Линден, олицетворяла имперскую историю Германии. Стоявшая здесь конная статуя Фридриха Великого была выполнена по рисункам Рауха Фрибеля. Имея общую высоту около 14 м, она представляла не только самого короля, но и его сподвижников, изображенных в горельефах в натуральную величину. Несмотря на бесконечные войны, его правление сказывалось на жителях страны не самым худшим образом, иначе не стоял бы в самом центре столицы грандиозный бронзовый памятник и не распевали бы берлинцы сложенную специально к этому событию песню:
Напротив статуи находился дворец, построенный Фридрихом-Вильгельмом III в 1836 году. Впоследствии служивший резиденцией кайзеру Вильгельму I, он соседствовал с такими же замечательными по виду дворцами, выстроенными для принцесс, германского кронпринца и принца Фридриха Нидерландского, российского императорского посольства.
Став центром империи, Берлин всего за два десятилетия удвоился и по величине, и по населению. Именно в ту пору на прямых широких улицах города появилось большинство тех зданий, памятников и достопримечательностей, малая часть которых обращает на себя внимание в настоящее время. Удобно разместившаяся «под липами» Королевская, или Старая, библиотека, заключала в себе более миллиона томов, до 15 тысяч рукописей и множество нот с записями старинных музыкальных произведений. Напротив Оперы располагался корпус университета – здание, построенное в 1764 году в качестве резиденции принца Генриха. В левом его флигеле находился анатомический театр, а позади – небольшой ботанический сад и уютная каштановая рощица.
Конная статуя Фридриха Великого
Королевская (Старая) библиотека
В XX век Германия вступила авторитарным государством, где участие народа во власти не признавалось в теории и не допускалось на практике. Полюбившаяся всей Европе этика всеобщего равноправия здесь не прижилась, высказанная Данте идея естественного права была недоступна немецкому разуму, а потому отвергалась. Добропорядочные миролюбивые бюргеры никогда не участвовали в большой политике и проявили равнодушие к глобальным играм 1918 года, когда после поражения в Первой мировой войне страна из Германского рейха превратилась в Веймарскую республику. Вместо имперской власти была объявлена демократия, но бюргеры не пожелали ее осуществить и значимые должности остались в руках людей, преданных прошлому, то есть имперским учреждениям и традициям.
Еще в эпоху Просвещения немцы буквально заразились мыслью о внутреннем развитии личности. Слишком долгая углубленность в себя заставляла их отворачиваться от реальности. В пору Веймарской республики это проявилось с особой силой, ведь режим позволял контролировать власть, однако, решения, влиявшие на жизнь целого народа, по-прежнему принимались в тиши кабинетов. Слишком быстрый рост и чрезмерно яркий колорит техногенности несомненно влияли на общее впечатление, производимое германской столицей: не связанный с замечательными историческими событиями, республиканский Берлин, к сожалению, не вызывал чувств, какие мог бы пробудить старинный город.
Сквер перед Бранденбургскими воротами. Фотография начала XX века
Резкий поворот политической ситуации произошел вечером 27 февраля 1933 года, когда огонь уничтожил все внутренние помещения Рейхстага. Косвенными виновниками пожара объявили коммунистов, а прямым – безработного голландца, якобы коммуниста Маринуса ван дер Люббе. Если учесть, что после пожара было обнаружено около 50 очагов возгорания, то акция, очевидно спланированная заранее, выполнялась не одним человеком, а большой группой, которая не могла попасть в здание снаружи. Тем не менее пойманного Люббе объявили преступником и приговорили к смертной казни.
Итогом сентябрьского пожара стало введение в силу 48-й статьи Веймарской конституции, а затем назначение рейхсканцлером Гитлера, вскоре сосредоточившего в своих руках всю исполнительную и законодательную власть. В стране осталась только одна партия – НСДАП, только одна нация – арийцы, которым пришлось затянуть пояса и принять режим военной диктатуры. Восстанавливать Рейхстаг нацисты не стали; вполне вероятно, что скромная приземистая постройка напоминала фюреру ненавистную кайзеровскую Германию, где его уделом было лишь унижение. Он намеревался построить иное государство, более цельное, сильное, агрессивное, символом которого должен был послужить другой Рейхстаг. Новое здание парламента могло бы вознестись на 300-метровую высоту, однако воплощению этого плана помешала война.
