Парижский шлейф - [76]

– Садись, – приказала она пареньку, указав на свободный стул напротив, и сама удивилась тому, с каким наслаждением командует юношей и обращается к нему на «ты». – Как тебя зовут?

– Алексей, – миловидный танцор продолжал улыбаться до ушей, – или как вам нравится.

– М-м, – Настя ухмыльнулась, – пусть будет как есть. Сколько тебе лет? – продолжила она допрос.

– Мне – двадцать три, – сообщил он, глядя честными глазами, – а вам восемнадцать?

В ответ Настя только укоризненно покачала головой и улыбнулась, но вопреки здравому смыслу на душе стало тепло. Так, еще обязательно запомнить: в должностную инструкцию всего персонала клуба внести пункт: «Говорить клиенткам комплименты». Ну что поделаешь, если они, дурочки, так охотно ведутся на соблазнительно звучащую ложь.

– Ну как, проводить вас в приват? – встрял расторопный менеджер.

– Да, – Настя кивнула, но не ему, а Алексею.

В ответ – стеснительно-счастливая улыбка и отрепетированная суета смущенного молодого человека.

– Иди переоденься, – кинул менеджер своему подчиненному, и того словно ветром сдуло.

Так быстро, что Настя даже не успела ничего возразить: на черта эти дурацкие переодевания, если она собиралась только поговорить?! Но здесь ее почему-то не спросили, и это вызвало раздражение. На будущее нужно учесть.

Алешенька вернулся через минуту – в своих сценических сапожищах и плавках. Взял Настю за руку и осторожно, словно оберегая от неожиданных столкновений с внешней средой, повел за собой. Они оказались в небольшой комнате, почему-то со стеклянными дверями. Настя присела на маленький плетеный диван, мальчик разместился напротив на точно таком же, приняв живописную полулежащую позу и позволяя Насте рассмотреть себя всего: с ног до головы. Его тело было безупречным, сильным и сексуальным – ни грамма лишнего веса, мускулистая и упругая плоть молодого Геракла. Настя не смогла удержаться – протянула руку и дотронулась до его твердого, как камень, бедра.

– А ноги ты бреешь? – нагло спросила она. Кажущаяся безграничной власть над этим юнцом начала доставлять ей огромное удовольствие.

– Приходится, – виновато пожал плечами мальчик и в который уже раз обезоруживающе улыбнулся.

Настя отняла ладонь от шелковой на ощупь кожи и зачем-то поправила юбку на своих коленях.

– Так ты давно здесь работаешь? – спросила она, чуть наклонившись к нему.

– Уже два месяца, – весело ответствовал повеса.

– Разве это «уже»? – поинтересовалась Настя.

– Для меня – да, – он состряпал такую невинную мордочку, что Настя уже и не знала: плакать ей или смеяться.

– То есть ты считаешь, что это не твое? – уточнила она.

– Ну, как сказать, – Алешенька закатил глаза и принялся философствовать, – мне нравится танцевать, я очень люблю женщин, но такая жизнь не может продолжаться вечно.

– Вечно никакая не может, – Настя хмыкнула и закинула ногу на ногу, – так чего бы ты хотел?

– Честно? – мальчик посмотрел на нее кристально чистым взглядом.

– Конечно, честно, – Настя едва сдержалась, чтобы не подпустить в интонацию голоса сарказма.

– Хочется любви такой девушки, как вы, – он мечтательно вздохнул, – красивой, состоятельной. Хочется, чтобы она взяла меня в мужья, родила ребенка…

– А что будешь делать ты? – Насте стало немного не по себе: в откровениях этого красавца она узнавала собственные навязчивые мысли четырехлетней давности. Она поморщилась. Господи, как же глупо звучит все это вслух.

– Ну, – ее гримасу юноша воспринял как камень в свой огород, – я же умею готовить, убирать буду, воспитывать детей.

– А что ты готовить-то умеешь? – Настя задала вопрос, лишь бы что-то спросить и отвлечь его внимание от своего побледневшего лица, от холодной испарины, мгновенно покрывшей лоб.

– Да я все умею! Совершенно разные блюда, ну, только супы не очень, – он смущенно повел красивым в своей кокетливой полумужественности плечом. Такое легче увидеть в Пушкинском музее, у античной статуи, чем встретить в живой природе. При чем тут какой-то суп?!

– Ладно, – Настя заставила себя улыбнуться, – я все поняла. А твои родители знают, чем ты занимаешься?

– Да, – Алешенька переменил наконец позу и сел напротив Насти, копируя положение ее рук и ног, – у меня папа с большим чувством юмора. Он сам посоветовал мне пойти в стриптиз.

– Первый раз такое слышу, – Настя вздохнула, не к месту вспомнив реакцию собственного родителя на ее неофициальные отношения с Николаем. Но мысли об отце ее не расстроили – не затрагивая ни единой эмоциональной струны, они проскользнули мимо.

– Ну, всякое бывает, – мальчик обворожительно улыбался, глядя ей в глаза.

– Расскажи, чему вас здесь учат, – Настя забила на всякую осторожность и перешла на прямой допрос: время заканчивалось. – Психологи с вами работают?

– Да так, – ответил он уклончиво, – вообще-то никаких особенных занятий у нас нет. Ну, хореографы, конечно, тренеры.

– То есть ты такой соблазнительный от природы? – Настя откинулась на спинку дивана. – Глазами стреляешь профессионально, налаживаешь визуальный контакт.

– Что? – Алеша на секунду усомнился, правильно ли он услышал вопрос. – Ну, да, – сказал он наконец и польщенно заулыбался.