Парижский шлейф - [15]

Ужин закончился, публика переместилась в соседнюю комнату, дверей в которую Настя поначалу даже и не заметила. Комната оказалась проходной – ее широкие стеклянные двери выходили в сад и сейчас были приоткрыты. Сквозь эту щель в комнату пробирался пряный, дышащий летним теплом воздух. Кожаный диван и пара кресел расположились вокруг журнального столика, на котором стоял поднос с маленькими чашками и изящным кофейником, источающим аромат свежесваренно-го кофе.

Настя уже чувствовала в голове приятное помутнение от выпитого. Ей хотелось уйти с Николаем наверх, прижаться к нему крепко-крепко и попросить, чтобы он сказал, будто сегодняшний день ей просто приснился – от начала до конца. Иногда человеку в голову лезут такие кошмары! И нужно просто правильно проснуться, а потом все забыть. Тогда жизнь вернется на круги своя. Она посмотрела на Николая в надежде, что он сделает ей какой-нибудь знак, уведет наконец с собой. Но когда они встретились взглядами, Настя, к своему изумлению, не увидела в его глазах ничего, кроме плохо скрываемой боли и бессильной ярости. Подумав, что виноваты в этом ее наивные заигрывания со Стасом, она разозлилась на глупость Николая и отвернулась. Дурак! Ведь она-то лишь хотела, чтобы он в правильном свете увидел ее: красивую, желанную, лучшую.

Когда все расселись в креслах и на диване, Настя снова оказалась рядом со Стасом. Он нервничал и почти не смотрел на нее, а она расстроилась из-за того, что не Николай сел с ней рядом. Мужчины, не переставая говорить, закурили. Николай как-то странно посмотрел на Настю: и с грустью, и вопросительно. Увидел в ее глазах обиду и тут же отвернулся, так что она даже не успела заметить, как поменялось выражение его лица. Он попытался спрятать глаза, но через мгновение понял, что никому из мужчин нет дела до его ощущений или анализа душевного состояния по блеску в зрачках.

– Кстати, – прервал мирно журчащий разговор непонятный «управляющий», – у меня идея. Как насчет танцев?

– Сергей Сергеевич, – Стае заметно разволновался, – вы уверены, что все уже готовы? Да и девушка у нас одна. Просто ерунда получается: кто-то развлекается, а кто-то смотрит?

– Неважно, – Сергей Сергеевич ухмыльнулся, – если милая Настенька не возражает.

– Я не против, – Настя испуганно и заторможенно улыбнулась. Алкоголь окончательно одурманил ей голову. Сосредоточившись на мыслях о Николае, она даже успела забыть о страхе перед Сергеем Сергеевичем. Ей и в голову не пришло, что, возможно, и с ним ей придется танцевать.

– Хорошо, – Николай встал со своего места и подал Насте руку, – думаю, мадемуазель не откажет мне в праве быть первым.

– Не откажет, – Настя глупо обрадовалась, ей показалось, что сцена заигрываний со Стасом явно привела к положительным переменам в Николае.

– Что ж, – Сергей Сергеевич весело подмигнул, – сосредоточимся пока на созерцании прекрасной Настеньки и твоей, Николаша, постной физиономии. Но ты учти, долго мы ждать не будем, – последние слова он произнес вполне серьезно, даже и не пытаясь пошутить. Затем коротко бросил, даже не повернув головы в сторону человека, к которому обращался: – Олег, выйди. – Олег тут же испарился. Настя оказалась в абсолютном замешательстве, не понимая, что происходит. А Николай вывел ее на небольшое пространство между стеклянными дверями и кофейным столиком. Маленький музыкальный центр на полке будто бы сам по себе ожил приятной мелодичной музыкой. Николай положил руки Насте на талию, она ему – на плечи, и они стали медленно и плавно кружиться по комнате. Разговоры затихли, можно было подумать, что созерцание мирно танцующей пары гораздо важнее и интереснее всех обсуждавшихся дел. Николай приблизил губы к уху Насти и шепотом спросил:

– Ты готова?

– К чему?! – Настя ответила так же шепотом, сделав круглые от удивления глаза.

– Ко всему. Я как раз о том «всем», которое ты мне сегодня пообещала.

Настя на время задумалась, пытаясь сообразить, чего именно он хочет. После значительной паузы произнесла:

– А ты меня любишь?

Язык у нее уже заплетался, и она призывно смотрела любимому прямо в глаза.

Николай замолчал, закинув голову к потолку и прикрыв веки, словно пытаясь отстраниться от какой-то ноющей боли. Потом решился и произнес хриплым голосом:

– Люблю, – чувствовалось, что каждый звук дается ему с трудом. – Но лучше бы не любил.

– Слушай, мне надоели твои загадки и недомолвки сплошь и рядом, – у Насти с новой силой разболелась голова – теперь уже от вина, идиотских кружений под музыку и нелепых разговоров. – Завтра ты мне все по-человечески объяснишь, а сегодня… – Она поморщилась от внезапного головокружения и приступа тошноты. – Раз я обещала сделать ради тебя что угодно, то свое слово сдержу.

Николай внезапно остановился. Он крепко обнимал Настю за талию, стоя лицом к дивану. Потом переместил руки ниже, на обтянутые тканью бедра, и прошептал совсем тихо ей на ухо:

– Не бойся, – сам он еле заметно дрожал всем телом, словно от холода.

Музыка продолжала играть, заполняя пустое пространство и выскальзывая в щель из приоткрытых дверей – на свежий воздух. Стае едва заметной тенью вслед за Олегом тоже вышел из комнаты и, встав спиной к танцующим у стеклянных дверей, начал смотреть в сад. На диване остался только Сергей Сергеевич.