Парижские сестры - [6]
Я медленно киваю, обдумывая сказанное, затем приближаю фото в рамке, чтобы как следует рассмотреть лицо Мирей. Я уже вижу сходство между ней и Симоной, особенно эти её смеющиеся глаза и растрепанные волосы, непослушно вьющиеся за ободком.
Я указываю на третью фигуру, молодую женщину в центре группы.
– Интересно, кто она? Ее имя написано на обороте карточки: Вивьен.
Выражение лица Симоны внезапно становится серьезным, и я замечаю что-то, чего не могу точно определить: вспышка грусти, страха или боли?
В ее глазах появляется осторожность. Но затем, вновь собравшись, она с аккуратной неприязнью говорит:
– Полагаю, их подруга Вивьен, которая жила и работала здесь вместе с ними. Разве это не удивительно, представь, как все трое работали на Делавин?
Интересно, мне это кажется, или она намеренно пытается отвести разговор от Вивьен?
Симона продолжает:
– Моя mamie Мирей говорила мне, что они спали в этих самых комнатушках над ателье в военные годы.
На мгновение я слышу звук смеха, эхом разносящийся по стенам тесной квартиры, представляя здесь Клэр, Мирей и Вивьен.
– Ты можешь рассказать мне еще что-нибудь о том, как твоя бабушка жила здесь в сороковые годы? – с нетерпением спрашиваю я. – Это могло бы помочь прояснить волнующие меня вопросы по поводу моей семьи.
Симона задумчиво смотрит на фотографию. Затем поднимает глаза, чтобы встретиться с моим взглядом, и говорит:
– Я могу рассказать тебе, что я знаю об истории Мирей. И это неразрывно связано с историями Клэр и Вивьен. Но, Гарриет, тебе следует задавать эти вопросы только в том случае, если ты абсолютно уверена, что хочешь знать на них ответы.
Я пытаюсь удержать ее взгляд. Могу ли я лишать себя возможности узнать хоть что-то о своей семье, с которой у меня есть связь? При этой мысли меня охватывает разочарование, настолько сильное, что дыхание перехватывает.
Я думаю о невидимой нити, тянущейся сквозь года. Она соединяет меня с моей матерью Фелисити, а ее со своей матерью, моей бабушкой Клэр.
После чего я киваю. Какой бы ни была эта история и кем бы в ней ни оказалась я, мне нужно её знать.
1940
Париж стал другим.
Конечно, кое-что оставалось прежним: восклицательный знак Эйфелевой башни все еще подчеркивал горизонт; Сакре-Кёр все еще восседал на вершине своего холма на Монмартре, наблюдая за жителями города, пока они занимались своими делами; а серебряная лента Сены продолжала петлять по дворцам, церквям и скверам, огибая укрепленные фланги Нотр-Дама на острове Ситé и извиваясь под мостами, связывавшими правый и левый берега реки.
Но что-то изменилось. Это были не столь очевидные признаки, как группы немецких солдат, которые двигались вдоль бульвара, и флаги, которые развевались ветром на фасадах зданий с томной угрозой – пока колонны шагали под ними, шелест ткани, украшенной яркими черно-белыми свастиками на кроваво-красном фоне, казался Мирей столь же громким, как любая бомбардировка. Нет, она могла чувствовать что-то другое, что-то отличающееся, что-то менее ощутимое, когда пробиралась из Гар-Монпарнас обратно в Сен-Жермен. Она замечала это в глазах спешащих мимо людей, признавших свое поражение; слышала это в резких голосах немцев из-за столиков кафе. Вид военных машин вернул её в чувство, на них было еще больше нацистских знаков отличия, мрачные эмблемы которых теперь проносились мимо нее по улицам.
То, что открылось перед её взором, было понятно. Столица ее страны больше не принадлежит Франции. Она брошена и предана правительством, словно невеста, которую выдали замуж в спешно организованном браке.
И хотя многие из тех, кто, как и Мирей, бежали от немецкого наступления несколько месяцев назад, теперь возвращались, их ждал совсем другой город. Он, как и его жители, казалось, стыдливо опустил голову под напором жестоких напоминаний, которые были повсюду: Париж теперь в руках Германии.
Когда дневной свет начал удлинять тени, отбрасываемые оконными рамами по широкому пространству стола для закройки, Клэр наклонилась чуть ближе к юбке, на которую она нашивала декоративную тесьму. Окончив работу несколькими быстрыми стежками, она воспользовалась ножницами, которые свисали с ленты на шее, чтобы обрезать нить. Не в силах сдерживаться, она зевнула, а затем потянулась, потирая уставшую шею и спину.
В эти дни в atelier было так скучно, что многие девушки ушли пораньше, и некому было сплетничать и смеяться во время перерыва. Начальница, мадемуазель Ваннье, приходила в еще более скверном настроении, чем обычно, когда объем работы увеличивался: она понукала швею шить быстрее, а потом набрасывалась из-за малейшей погрешности, которую, по мнению Клэр, в обычных обстоятельствах никто даже и не заметил бы.
Она надеялась, что кто-нибудь из девушек скоро вернется, особенно теперь, когда новая администрация организовала специальные поезда для доставки рабочего люда в Париж, и тогда ночью в спальнях под карнизом не будет так одиноко. В эти дни звуки города за окнами казались Клэр приглушенными, и как только в десять вечера начинался комендантский час, наступала жуткая тишина. Но в тихой темноте здание скрипело и бормотало, и иногда Клэр казалось, что в ночи ей слышатся шаги, и тогда она натягивала на голову одеяло, представляя, как немецкие солдаты врываются в дома, ища, кого бы арестовать.
Шотландская деревня Олтбеа, сороковые годы. Флора Гордон живёт со своим отцом, смотрителем огромного поместья Ардтуат. Сын владельца, Алек, – её лучший друг с детства. Молодые люди взрослеют, и становится ясно, что их связывает не только дружба. Но влиятельный отец Алека, сэр Чарльз, и слышать не хочет о нелепом увлечении сына. Напряжение нарастает, и влюбленные, кажется, теряют единственный шанс на спасение. А когда с началом войны их отдаленная деревня становится базой для сбора кораблей, везущих боеприпасы из Великобритании и Америки, жизнь сплоченного сообщества и вовсе меняется навсегда. Спустя десятилетия дочь Флоры, певица Лекси Гордон, вынуждена вернуться в деревню и в крошечный коттедж, где она выросла.
Спасаясь от немецкой оккупации, двенадцатилетняя Жози вместе с семьей бежит из Франции в Марокко, чтобы там, в городе Касабланка, ждать возможности уехать в Америку. Жизнь в Касабланке наполнена солнцем, а пейзажи, запахи и звуки совсем не похожи на все, что Жози видела до этого. Девочка влюбляется в этот сказочный, яркий город. Семнадцать лет спустя в город приезжает Зои. Ей, едва справляющейся с маленькой дочерью и проблемами с браком, Касабланка кажется грязным и унылым портовым городом. До тех пор, пока в тайнике под полом она не находит дневник Жози, которая знала Касабланку совсем другой.
Разум Эллы Делримпл с возрастом все больше избавляется от воспоминаний. И, когда внучка Кендра решается навестить ее после долгой разлуки, Элла просит только об одном – записать ее историю. Элла буквально собирает собственную жизнь по кусочкам. Она пускается по волнам прошлого и вспоминает, как 1937 год навсегда изменил ее жизнь, как она провела лето на затерянном в Атлантике островке, как любила, как нагло война вторглась в ее жизнь и как она старалась не потерять себя в те страшные годы… Элла вспоминает все, что чувствовала, пока память не покинула ее. Роман «Море воспоминаний» – это путешествие от острова Ре с его неугомонными ветрами до изумрудных холмов Шотландии, в котором каждый найдет источник силы, любовь и надежду, если только осмелится отправиться в путь.
Стремясь начать жизнь сначала и залечить разбитое сердце, Аби Хоуз соглашается на летнюю подработку в загородной Франции, в Шато Бельвю. Старое поместье буквально наполнено голосами прошлого, и очень быстро Аби погружается в одну из этих историй. В далеком 1938 году Элиана Мартен занимается пчеловодством в садах Шато Бельвю. Там она встречает Матье Дюбоска и впервые влюбляется. Будущее кажется ей светлым и прекрасным, но над восточными границами Франции уже нависает угроза войны… Война вторгается в жизнь простых людей, выворачивая ее наизнанку.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Своими предшественниками Евгений Никитин считает Довлатова, Чапека, Аверченко. По его словам, он не претендует на великую прозу, а хочет радовать людей. «Русский Гулливер» обозначил его текст как «антироман», поскольку, на наш взгляд, общность интонации, героев, последовательная смена экспозиций, ироничских и трагических сцен, превращает книгу из сборника рассказов в нечто большее. Книга читается легко, но заставляет читателя улыбнуться и задуматься, что по нынешним временам уже немало. Книга оформлена рисунками московского поэта и художника Александра Рытова. В книге присутствует нецензурная брань!
Велько Петрович (1884—1967) — крупный сербский писатель-реалист, много и плодотворно работавший в жанре рассказа. За более чем 60-летнюю работу в литературе он создал богатую панораму жизни своего народа на разных этапах его истории, начиная с первой мировой войны и кончая строительством социалистической Югославии.
Роман современного румынского писателя посвящен событиям, связанным с установлением народной власти в одном из причерноморских городов Румынии. Автор убедительно показывает интернациональный характер освободительной миссии Советской Армии, раскрывает огромное влияние, которое оказали победы советских войск на развертывание борьбы румынского народа за свержение монархо-фашистского режима. Книга привлечет внимание массового читателя.
Повесть «Река Лажа» вошла в длинный список премии «Дебют» в номинации «Крупная проза» (2015).
Автор, офицер запаса, в иронической форме, рассказывает, как главный герой, возможно, известный читателям по рассказам «Твокер», после всевозможных перипетий, вызванных распадом Союза, становится офицером внутренних войск РФ и, в должности командира батальона в 1995-96-х годах, попадает в командировку на Северный Кавказ. Действие романа происходит в 90-х годах прошлого века. Роман рассчитан на военную аудиторию. Эта книга для тех, кто служил в армии, служит в ней или только собирается.