Париж с нами - [23]

Дэдэ говорит очень просто, повторяя одни и те же слова, одни и те же обороты: «Это верно. Но это не основание… отнюдь не означает…» Они кажутся такими привычными, знакомыми, и Дэдэ от этого становится всем еще ближе, понятнее…

— Ну вот, возьмем хотя бы безработных. Вы подумали о них?

— Нет, ты прав, — откровенно признается Анри, обеспокоенно оглядывая товарищей.

— А враг, вероятно, о них подумал. Сколько раз он уже прибегал к этому средству. Наверно, их уже вызвали в порт или мэрию и сказали: или вы будете работать, или вам придется распрощаться с пособием для многодетных. Вы станете уже не безработными — а саботажниками.

— Разреши, Дэдэ, — прерывает Анри.

— Конечно, конечно.

— А вдруг их уже вызвали? Клебер, кто из безработных-коммун-истов живет поблизости?

— Пьерон, Куврер.

— Знаешь что, заскочи к ним, ладно? Спроси, не вызывали ли их случайно? Будем хоть, по крайней мере, знать.

Клебер, скрепя сердце, уходит. Ему очень хотелось дослушать Дэдэ, но долг прежде всего.

— Как мы могли забыть о такой важной вещи! В случае, если их на самом деле уже вызывали, нужно немедленно найти способ переговорить с ними, — волнуется Анри.

— Я как раз об этом подумал, — вставляет Робер.

— Ладно, там видно будет, — говорит Дэдэ. — Но вот вам новое доказательство того, что ни на минуту нельзя забывать о планах врага, надо всегда помнить — ничто не делается само собой, тем более противник у нас сильный. Ну ладно, это первое. Дальше. Второе, то, из-за чего, собственно, я к вам и приехал. Я хочу сказать, что, так как значение всего происходящего здесь выходит за рамки вашего порта, федерация приняла соответствующие меры. На завтра, на вторую половину дня, вы наметили демонстрацию? Очень хорошо. Но в организации движения должна принять участие не только ваша секция. Надо поднять на борьбу весь департамент, всех железнодорожников, рабочих других крупных центров, крестьян. Вопрос не только в проявлении солидарности с вами, это само собой понятно, но надо еще найти способ вовлечь в борьбу все население. Железнодорожники, например, могут… Ведь нет уверенности, что все горючее пойдет на местный склад… Я собираюсь написать этим же вечером статью для завтрашнего номера газеты, я просил поместить ее на первой странице. В «Юма», конечно, сообщат по телефону. Здесь речь идет о национальных интересах, и тот, кто не понимает этого, вообще ничего не понимает. «Юма» наверняка пришлет сюда своего корреспондента. К чему я все это говорю? Наши докеры должны понять — они не одиноки.

Эх, надо было мне сегодня утром об этом сказать, с сожалением думает Макс. Обязательно надо было. Ведь докеры, даже коммунисты, всегда опасаются, что они окажутся брошены на произвол судьбы. В самом деле, почему же Макс об этом не сказал? Пожалуй, потому, что и сам подсознательно думал так же, как его товарищи. Конечно, это вовсе не означает, что только слова Дэдэ переубедили его, до этого еще не дошло, но все же…

— Мне кажется, надо немедленно тиснуть об этом листовку, — не стесняясь, прерывает он Дэдэ, чтобы исправить свое упущение.

— Да, но для этого, — замечает Робер, — придется пойти… — он оглядывается по сторонам, нет ли посторонних, — к Люсьену. Повсюду кишмя-кишат охранники, и я решил спрятать профсоюзный ротатор. Они могли его у нас отобрать.

— А краска и все остальное? — интересуется Макс.

— Оставил там. Надо сходить в барак или же раздобыть в другом месте.

— Хотите, я этим займусь? — предлагает Макс.

— Ладно, — соглашается Анри.

— И текст тоже будет на мне?

— Пиши. Но учти: надо сказать не только о том, что мы не одиноки, об общей солидарности с нами и так далее, но вставить еще несколько фраз, объясняющих сущность предстоящей борьбы. Да, и не забудь подчеркнуть ту большую ответственность, которая лежит на нас, докерах. Не нужно впадать в другую крайность.

— Если хотите, я набросаю черновик, а потом мы все вместе обсудим? — предлагает приехавший с Дэдэ товарищ, тот самый Поль. Он тут же садится за стол и уже нащупывает ручку в верхнем кармане пиджака, совсем как птица, которая чистит клювом у себя под крылом. Дэдэ повернулся к нему и одобрительно кивнул головой: правильно.

Анри даже не находит нужным ответить. Поль — член бюро федерации, какие же могут быть возражения! Да и почему нет? Но Поль настаивает:

— Согласны?

— Конечно! Конечно, это будет неплохо, — отвечает Анри.

Макс уходит. Поль садится писать.

— Так вот, — продолжает Дэдэ, — на чем же я остановился? Ах, да, я говорил, что этот вопрос касается всей федерации. Ваша борьба имеет общенациональное значение. Но решающая роль в ней принадлежит порту. А порт — ваше дело, твое дело, — обращается он к Анри. — Сколько раз тебя попрекали: «Леруа занят только портом. Остальные ячейки секции заброшены, плетутся в хвосте». А теперь выходит, ты был прав. Особенно в такой момент, как сейчас. Если отбросить порт, что остается в секции? Ну, а порт ты знаешь лучше меня, лучше всех нас. Руководство федерации у вас под боком. Прибегайте к его помощи в случае надобности. Оно для того и существует. Но помните: у него нет вашего знания местных условий, и оно неспособно управлять кораблем так умело, как вы. Что скажешь, Леруа? — И Дэдэ легонько ткнул Анри кулаком в бок.