Париж Наполеона Бонапарта. Путеводитель - [6]

Ей вторит секретарь Наполеона Бурьенн:

«Я с ужасом наблюдал, как первый консул устремляется по дороге произвола. Но кто мог перечить его воле?»

Послушный Сенат провозгласил эти меры «конституционными». Что касается Фуше, так тот написал в одном из своих рапортов:

«Все эти люди, конечно, не держали кинжала в руках, но все они общеизвестны как способные заточить его и держать в руках».

При всем при этом Фуше, избавляясь от компрометировавших его бывших друзей, с самого начала был уверен, что якобинцы в данном случае абсолютно ни при чем. Усердствовал он и для того, чтобы угодить раздраженному Наполеону.

Не вмешиваясь, он спокойно наблюдал, как изгоняют одних и казнят других. Он молчал, как священник, связанный тайной исповеди. На самом деле Фуше уже давно напал на след, и пока другие насмехались над ним, а сам Наполеон ежедневно иронически упрекал его за «глупое упорство», он собирал в своем доступном лишь для немногих кабинете неоспоримые доказательства того, что покушение в действительности было подготовлено роялистским подпольем. Встречая с холодным, вялым и равнодушным видом многочисленные нападки в Государственном совете и в приемных Тюильри, Фуше лихорадочно работал с самыми лучшими агентами в своей секретной комнате. Были обещаны громадные деньги в качестве награды, все шпионы и сыщики Франции были подняты на ноги.

* * *

На самом деле события 24 декабря 1800 года конечно же были частью роялистского заговора. Роялисты ненавидели Наполеона, узурпировавшего власть в стране, и искали способ отомстить ему. Для осуществления задуманного покушения в Париж тайно прибыли два помощника преданного Бурбонам вождя шуанов Жоржа Кадудаля. Это были Пьер Робино де Сен-Режан и Жозеф-Пьер Пико де Лимоэлан, и они тут же принялись за изготовление «адской машины».

Зная, что Наполеон часто бывает в Опере, Сен-Режан провел разведку площади Каррузель, потом осмотрел консульские конюшни возле дворца Тюильри. Лучшим местом для покушения ему показался угол улицы Сен-Никез и улицы Сент-Оноре (rue Saint-Honoré), здесь карета Наполеона просто не могла не проехать.

24 декабря заговорщики поставили на улице Сен-Никез повозку, где находился заряженный смертоносный механизм. Один из них дежурил на площади Каррузель, он должен был увидеть выезжающего Наполеона и подать сигнал своим сообщникам.

– Что-то они опаздывают, – озабоченно сказал Сен-Режан.

– Кажется, едут!

План оказался верным: на тихой улице Сен-Никез никто не обращал внимания на повозку с бочкой. А слабо тлеющий фитиль уже подкрадывался к начинке «адской машины»…

– Бежим! – крикнул Сен-Режан.

Вроде бы все было рассчитано, и сигнал был подан вовремя, но детонатор сработал чуть позже, чем следовало по плану, и карета Наполеона успела промчаться мимо. После этого заговорщики скрылись на одной из конспиративных квартир.

* * *

Полиция начала расследование. На месте взрыва были обнаружены останки лошади, которая была запряжена в повозку с «адской машиной». Как выяснилось, эту лошадь держала под уздцы четырнадцатилетняя девочка. Ее звали Пёсоль, и она была дочерью уличной торговки. Позже выяснилось, что за то, что она подержит лошадь, ей обещали двенадцать су. Девочку мощным взрывом разорвало на множество маленьких частей. Собственно, как и повозку с лошадью.

Подготовка взрыва на улице Сен-Никез. Литография XIX века

Префект полиции Луи Дюбуа и специально приглашенный им ветеринар тщательно собрали окровавленные останки лошади. Потом они стали опрашивать торговцев лошадьми, и 27 декабря некий Ламбель признал животное, которое он лично продал вместе с повозкой за двести франков. Он хорошо помнил покупателя и дал его подробное описание. Главной отличительной чертой покупателя был шрам над левым глазом.

Полиция быстро установила, что лошадь была куплена неким Франсуа Карбоном. После этого не составило труда узнать, что этот Карбон проживал на улице Сен-Мартен (rue Saint-Martin) в доме своей сестры. Раньше он был моряком, потом сотрудничал с шуанами. Дома Карбона не оказалось, и тут же все полицейские Парижа получили приказ о его задержании.

18 января 1801 года Карбон был схвачен в своем новом убежище на улице Нотр-Дам-де-Шан (rue Notre-Dame-des-Champs), куда он перебрался сразу после взрыва. Арестованный сначала все отрицал, но потом у него была найдена записка весьма подозрительного содержания:

«Сидите спокойно и без надобности не выходите на улицу. Верьте только мне одному. Остерегайтесь других людей, даже если они будут представляться моими друзьями, они могут обманывать. Я о вас не забуду. Скоро увидимся».

Допрошенный «с пристрастием», Карбон признался, что это записка от Лимоэлана, по приказу которого он и купил лошадь с повозкой. А еще он назвал полиции имя главного сообщника Лимоэлана Пьера Робино де Сен-Режана. Карбон сказал, что его задачей было кормить лошадь и ждать дальнейших указаний. 24-го числа в четыре часа пополудни к нему пришел Лимоэлан и приказал запрягать лошадь. Он был одет с синюю робу извозчика, а потом сел в повозку и уехал. Больше Карбон ничего не знал, но и этого было достаточно, чтобы полиция объявила охоту на Сен-Режана и Лимоэлана.