Пария - [23]

Он помедлил, водя стволом, прицелился и выстрелил в третий раз. Он почти не промахнулся. Что-то плюхнулось на темные доски. Сначала я решила, что он попал в нее — но это был ее белый апостольник, изорванный и перепачканный.

Внезапно я ощутила дурноту — она опять решила использовать телекинез. Юдика снова собрался стрелять.

— Погоди! — заорала я.

Но он не послушался. Он снова выстрелил — на этот раз, очередью.

Сестра Тарпа появилась из-за трубы, широко шагнув навстречу пулям.

Она улыбалась.

На ней уже не было головного убора. Выйдя из укрытия, она сбросила и свое монашеское одеяние — оно уже превратилось в тряпку, покрытую копотью и пылью, так что, она избавилась от него. Движение, которым она сбросила платье, позволив ему упасть на пол за ее спиной, выглядело странно-сексуальным. Она походила на куртизанку, соблазняющую клиента в своем будуаре.

Сейчас, без мешковатого одеяния, она казалась еще выше и тоньше, чем я представляла. Она была одета в облегающий, как перчатка, костюм из коричневой кожи. Ее волосы, черные, как Древняя Ночь, были стянуты в тугой узел, чтобы можно было спрятать их под монашеский головной убор.

Она встретила летящие пули. Резкое, неуловимо-быстрое движение ее правой руки, которым она словно отгоняла надоедливого овода — и все заряды, развернувшись под углом девяносто градусов, врезались в нижнюю часть крыши, откалывая куски сланцевых плиток.

Юдика зарычал от досады и выстрелил снова.

Она закричала в ответ — этот протяжный вопль звучал как вызов на бой — и вскинула обе руки, остановив следующие шесть зарядов, которые, словно попав в невидимую стену, сплющились в металлические кружочки, которые, как монеты, покатились по полу.

— Мне надоело это, — произнесла она.

Она сжала пальцы правой руки, словно схватила что-то, а потом сделала взмах в сторону. Пистолет вырвался из пальцев Юдики и улетел на другой конец чердака. Обезоруженный, он бросился к ней — но она скрестила руки перед собой, опустив пальцы к полу, и Юдика взмыл вверх.

Она впечатала его в крышу, сломав его телом одно из стропил; от удара в разные стороны полетели осколки сланцевой плитки, дождем усыпав все вокруг. Потом она отбросила его в сторону. Юдика врезался в одну из поперечных балок и рухнул на пол.

Я понимала, что в ближайшее время он не сможет подняться. Какая-то часть меня искренне надеялась, что он не получил особенно серьезных повреждений. Под угрозой оказались безопасность Зоны Дня и жизнь юноши, которым я так долго была очарована. Нетрудно догадаться, что я сгорала от жажды мщения и не видела смысла держать себя в руках.

Но другая часть меня говорила, что, возможно, он заслужил эти жестокие удары из-за своей глупости. Мы, «пустые», должны были ограничивать свои возможности, выходя на бой с телекинетиком? О чем думал секретарь? О чем думал Юдика Совл? Почему нам запретили использовать нашу главную силу, способность, развитию которой было посвящено все наше обучение здесь?

Я должна добраться до пистолета, куда бы он ни упал. Я возьму его, отключу мой манжет и заставлю ее сдаться — в противном случае она умрет.

Я добралась до оружия, потянулась к нему — но не смогла поднять его. Что-то пригвоздило к полу мой рукав. Это была длинная серебристая булавка, которую невидимая рука вколотила в половицы, словно костыль в железнодорожную шпалу. Я попала в ловушку и не могла освободить рукав. Оружие — такое близкое, но тем не менее недоступное — поднялось в воздух и полетело прочь от меня, в самый дальний угол чердака.

Вслед за ним взмыла вверх и серебристая булавка, она летела словно управляемая ракета. Теперь ничто не удерживало мой рукав, я откатилась в сторону и развернулась, поднимаясь.

Сестра Тарпа шла ко мне, серебристая булавка выписывала вокруг нее круги, словно ручная птичка. Вторая серебристая булавка, как близнец похожая на первую, вытянулась из плотного узла, в который были собраны ее черные волосы, и начала круговое движение в противоположную сторону. Каждый раз, когда они пролетали близко от меня, я слышала тонкое жужжание.

— Бета, — произнесла она. — Я не планировала делать это. События приняли неудачный оборот. Теперь я должна уйти. Не пытайся помешать мне.

+Она не должна сделать этого+

Псионический приказ заставил меня вздрогнуть. Довольно часто «мысленный» голос представляет собой уродливо искаженный «живой» голос своего владельца.

Этот весьма отдаленно напоминал человеческий.

Я увидела на лице сестры Тарпы выражение внезапной и сильной тревоги.

Что-то появилось на чердаке, собираясь присоединиться к нам. Я не знала, откуда оно появилось — разве что «из чьего-то разума», хотя мысль «из иной, демонической вселенной» тоже промелькнула в моей голове.

Это была мысль, принявшая материальную форму. Я видела пятно, красноватое мерцающее пятно, словно блик воспаленно-красного, как кровавая рана, закатного света, которому кто-то придал очертания, отдаленно напоминающую человеческую фигуру, и дал возможность передвигаться. Мерцающая в холодной темноте чердака фигура устремилась к сестре Тарпе.

Существо шипело. Оно потрескивало и кипело, словно его сотворили из роя злобных неоновых насекомых, или словно оно было перегретым радиоактивным стержнем, который докрасна раскалял воздух вокруг себя.