Парик - [2]

Мама! А теперь, пожалуйста, запиши адрес. Пиши. Одень обязательно очки, иначе ты запишешь плохо и затем ничего не разберешь. Гостиница Коллодоро. Не Поллодоро [Золотая курица]. Коллодоро. Монтезауро, Провинция Тоди. Как нет такой провинции?! Нет, это провинция. И потом, прими к сведению, что здесь идет снег. В прочем, я тебе это уже говорила. До тех пор пока не придет перевод, мы не сможем продолжить наш путь. Мало, очень мало. То, что у нас имеется, не хватит даже, чтобы расплатиться за гостиницу. Мы лишены здравого ума? Возможно. В Тоди мы едем к одной нашей подруге, некой Розарии, которая работает в отделе социального обеспечения. Эта Розария должна будет представить нас одному пожилому адвокату, который покупает картины. Мы везем ему шесть картин. Как всегда, все с тем же глазом. Нет, мы не можем позвонить отсюда Розарии и попросить у нее в долг. Массимо говорит — это неприлично. И затем, эта Розария сама сейчас сидит на мели. Массимо захватил с собой книгу, мне же совершенно нечего читать. Я здесь случайно отыскала старый номер журнала «Аннабеллла» и это всё.

Транзистор? Я его не взяла. Массимо сейчас находится у себя — он залез в ванну вместе со своей книгой. Книга называется «Психология неосознанности». Думаю, что Фрейд. У него привычка брать с собой книгу, когда моется. В ванне он может сидеть часами, после чего вылезает оттуда еще более грязным и взъерошенным, чем был до этого.

Наконец-то! Только то мне принесли яйцо. Нет, не клади, пожалуйста, трубку, подожди.

Я буду есть и одновременно говорить. Я попросила принести хлебных палочек, мне же принесли булочку, жесткую что камень. Что? Свежее ли яйцо? Да, кажется свежее. Мама, я нахожусь на краю пропасти, а ты спрашиваешь меня свежее ли яйцо?!

Мама, мне кажется, что мы с Массимо не сможем далее жить вместе. Не знаю, но я его больше не переношу. И он тоже меня не переносит. Ссоримся постоянно. Это не трудный момент, мама, а что-то гораздо хуже. У нас произошел грандиозный скандал, перед самым отъездом. Мы сидели за столом. Я заметила Массимо, что у меня нет никакого желания ехать с ним в Тоди. На что Массимо ответил мне по-английски, что, если я не поеду туда с ним, он вышвырнет меня тут же за дверь. Он говорил по-английски, поскольку в комнате были девочки. Я тоже отвечала ему по-английски, что он не сможет меня вышвырнуть меня за дверь, потому что этот дом — мой, и, что я его купила на деньги, завещанные моим отцом. Дом записан на детей, а мне принадлежит право пользования им. Массимо как раз в этот момент ел хурму. При тех словах, что я сказала ему, он тут же вышел из себя и швырнул хурму изо всех сил об пол. Я взяла ложку и решила почистить пол. Нет, дети совершенно не испугались, наоборот, им было весело. В то время как я, нагнувшись, чистила пол, он сорвал с моей головы парик и выбросил его в окно. Мой бедный парик, порядочно пролетев по воздуху, упал на крышу соседнего дома, прямо в дождевую лужу. Мне пришлось послать вниз служанку, и та, вместе с фармацевтом, что живет у нас внизу, с трудом выловила мой парик там, в луже, весь промокший и перепачканный. Затем я приказала служанке одеть девочек и погулять немного с ними в парке Вилла Боргезе.

Когда я осталась наедине с Массимо, на меня неожиданно нахлынула дикая ярость, и, я, что есть сил, принялась пинать ногой его полотна, сваленные в прихожей на полу. Массимо завопил как дикий зверь; тогда я, испугавшись, заперлась в своей комнате на ключ и начала потихоньку расчесывать парик. Немного погодя, видимо, успокоившись, Массимо стал просить меня, чтобы я ему открыла дверь; он чуть ли не плакал, попросил прощения и стал умолять, чтобы я поехала с ним в Тоди, потому что в моем присутствии он чувствует себя, якобы, более решительным. Не понимаю, каким образом я могу вселять в него решительность, если я постоянно, в самой различной форме, повторяю, что его картины мне не нравятся, и, что его глаз это ничто иное, как паясничание. В общем, я согласилась поехать, но правильнее было бы, если я осталась дома, потому что, едва мы выехали из Рима, как тут же снова поссорились. Мама, да, я это знаю. Он не вредный. Добрый и безвольный. Хотя и задиристый, но совершенно безвольный. Я это знаю. Но я его больше не выношу. Да, он имеет успех. Довольно-таки. Да, значительный успех. Конечно. Да, он совершенно здоров. И я тоже совершенно здорова. И девочки. Мама, но причем тут здоровье? Да, я это знаю. Однако, я его больше не переношу. Я знаю, что он отец моих девочек, но, что делать, если я его больше не переношу. Мама, я должна сказать тебе правду — у меня есть некто. Что? Нет, Массимо в курсе дела. Я рассказала ему все, со всеми подробностями. Нет, нет же. Только не причитай, или же я тебе больше ничего не скажу. У меня есть некто. Его зовут Франческо. Какой там любовник! Любовник — не то слово. Он почти не уделяет мне внимания. Разве, что иногда. У него просто нет на то времени. Он очень занятый человек. Руководит каким-то журналом. Увлечен политикой. Да, известен. Богат ли? Что ты! — полностью сидит на мели. Ему приходится содержать всех этих детей. Своих. У него их шестеро. Нет совсем не красавец — парень. О нем не скажешь, что он красив. Он даже не парень. Ему сорок девять лет. Да, мама, нельзя сказать, что он красив, поскольку он лысоват, и, кроме того, у него огромный нос. Да, огромный. Что я нахожу в нем? Право, я и сама этого не знаю.