Парфянское царство - [57]

.

Тем временем Артабан одолел Вологеза и к 216 году завладел Месопотамией, хотя Вологез еще по меньшей мере шесть лет сохранял какие-то территории и чеканил свои монеты в Селевкии^{796}. В начале 216 года Каракалла направил к Артабану посольство с предложением жениться на его дочери. Таким образом, возможно, он надеялся объединить под своим правлением две великие державы, но, поскольку положительный ответ был маловероятен, то можно предположить, что Каракалла просто хотел получить повод к войне^{797}. Впрочем, Геродиан, чьи сведения заслуживают самого осторожного подхода, утверждает, что Артабан ответил согласием. После этого Каракалла якобы переправился через Евфрат и отправился к «резиденции Артабана», причем повсюду в его честь совершали жертвоприношения, украшали венками алтари, подносили благовония и курения. По прибытии римского императора к парфянскому двору состоялось празднование, и в самый его разгар, когда парфяне, отложив в сторону оружие, предались веселью, римляне напали на них и многих убили. Правда, Артабану удалось бежать^{798}. Трудно сказать, насколько соответствует истине этот странный рассказ. Факты же говорят о том, что в 216 году Каракалла разорил большую часть Мидии, разрушил много крепостей и захватил Арбелу, где приказал вырыть кости парфянских царей и разбросать их по округе^{799}.

На этом война еще не была окончена, так как Артабан отступил в горную местность и готовился продолжать борьбу. Но Каракалла уже сообщил о победе Сенату^{800}. В Риме состоялось празднование, и были выпущены монеты с надписью VIС (TORIA) PART (HICA) («победа над Парфией»)^{801}. То, что с празднованием поспешили, убедительно доказал Артабан, который весной 217 года выступил в поход и уничтожил несколько римских гарнизонов в Месопотамии^{802}. Каракалла впал в растерянность, поскольку по характеру своему совершенно не способен был преодолевать трудности. Над римлянами из-за его бездействия возникла угроза поражения, но тут в дело вступил префект претория[22] Макрин — он составил заговор, и 8 апреля 217 года Каракалла был убит по дороге из Эдессы в Карры^{803}.

В лагере легионеров в Эдессе состоялись выборы нового императора, и за неимением других кандидатов выбран был Макрин, который не пользовался у легионеров особой популярностью. Новый император решил, что у Рима сил для ведения победной войны сейчас недостаточно. Поэтому он предложил Артабану мир, вернул ему захваченных в плен парфян и осудил поведение Каракаллы, надругавшегося над царскими могилами. Артабан, однако, счел, что всего это мало — он потребовал вернуть Месопотамию, восстановить за римский счет разрушенные парфянские города и возместить золотом ущерб за поруганные гробницы.

На эти условия Макрин пойти не мог, и война продолжилась. Две армии встретились неподалеку от Нисибиса, причем сражение не было подготовлено ни теми, ни другими — все началось со стычки парфянских и римских воинов у колодца. Битва продолжалась с переменным успехом три дня, причем парфяне получали преимущество за счет действий конницы и дромедариев (наездников на верблюдах). Чтобы помешать вражеской коннице, римляне разбрасывали перед ней железные предметы с шипами. В ближнем бою легионеры были лучше, но этого оказалось мало, и можно утверждать, что в целом успех сопутствовал парфянам^{804}, которые численно превосходили противника. Пользуясь численным перевесом, они охватили фланги римлян и, по сути, заключив легионы в кольцо, нанесли им значительный урон.

После этой битвы Макрин еще более уверился во мнении, что Рим не готов к большой войне, и потратил на подарки Артабану и влиятельным парфянам, только бы они согласились на мир, двести миллионов сестерциев^{805}. В сообщениях Сенату все это было представлено как великая победа, и из Рима Макрину предложили принять титул «Parthicus», но от этого у него хватило совести отказаться. Впрочем, в 218 году отчеканили монеты с надписью VICT (ORIA) PART (HICA)^{806}. Но Макрину, бездарному полководцу и не самому храброму человеку, все это не помогло. После заключения мира он удалился в Антиохию, где погрузился в разного рода удовольствия, совершенно забыв о нуждах армии. Это привело к не самым выгодным для него сравнениям с Каракаллой, который вообще не покидал войска, и Макрина постепенно начали оставлять сторонники. В конце концов, опасаясь переворота, он вынужден был бежать, одевшись простым солдатом, но был пойман и убит где-то в окрестностях Антиохии. Такая же участь ждала его сына Диадумена, которого он сделал своим соправителем^{807}.

Для Парфии все это уже не имело никакого значения, поскольку судьба ее была предопределена иными событиями. Правда, для нас последние годы ее падения и соответственно возвышения державы Сасанидов покрыты туманом, поскольку римские авторы не уделили им особого внимания. Арабские источники тоже о событиях этих лет мало что говорят, поскольку они лучше информированы о сасанидском периоде, чем об аршакидском. Мы знаем лишь, что конец положил империи Аршакидов мятеж, который начался около 212 года. Во главе его стоял Ардашир, сын Папака, происходивший из династии Сасанидов, которые правили в Парсе, сохраняя некую автономию от центральной власти Парфии. Ардаширу удалось расширить свою территорию, постепенно подчиняя соседних царьков, и, усилившись, он убедил своего отца выступить против Артабана V, тем более что тот в это время воевал со своим братом Вологезом V и готовился воевать с римлянами. Папак принял титулы «бог» и «царь», затем ему наследовал сын Шапур, который вскоре, однако, погиб под упавшей на него стеной, и наконец царем стал Ардашир