Парцифаль - [56]

Шрифт
Интервал

...Но тут из пятисот пращей
(Губительнее нет вещей!)
В Гавана камни полетели.
Герой наш, сидя на постели,
Наверно, помер бы на ней,
Попав под этот град камней,
Но мы-то ведь не забываем,
Что щит-то был непробиваем,
И камни, что пращи метали,
О щит ударясь, отлетали...
Но вот запас камней иссяк...
И тотчас – тоже не пустяк! -
В сопровожденье странных звуков
Из страшных, смертоносных луков
Посыпались вдруг тучи стрел.
Щит не поддался! Уцелел!
Гавана стрелы не задели!..
...Наверно, мы бы поседели,
Попав в подобный переплет!..
А вот Гаван на все плюет!..
Да... Мы, прости нас, правый боже,
Мы на Гавана не похожи:
Чуть что – нас страх в дугу согнул
А тот и глазом не моргнул!..
...Но вдруг здоровый мужичина
(Лицо – ужасная личина),
Обросший рыбьей чешуей,
Вошел с дубиною большой.
Нет, не с большою, а с громадной
Вид у него был кровожадный.
Не дай Бог никому из нас
С таким вот встретиться хоть раз.
Но тешит нас соображенье:
Детина-то без снаряженья,
А рыцарь со щитом своим
Пока что был неуязвим.
Лишь увидал мужик Гавана,
Отвисла челюсть у мужлана.
Орет, проклятый, пасть раскрыв:
«Того не может быть! Он жив!»
«Боюсь, ты раньше околеешь!..»
"Ничем его не одолеешь,
А только влипнешь сам в беду!
Себе дороже! Я пойду!.."
...И вдруг донесся до Гавана
Неясный грохот барабана...
Нет, барабанов двадцать штук
Тревожный издавали звук.
И в зал огромный лев ворвался.
Он бешен был: проголодался
И человечины алкал.
Клингсор его поднатаскал!
К ремням щита он лапу тянет
(А барабаны барабанят),
Щит без надежного ремня -
Почти как всадник без коня!..
Но у Гавана был недаром
С собою меч!.. Одним ударом
Он зверю лапу отрубил.
Лев не взревел! Он протрубил
Крик дикой, небывалой боли!..
Но, повинуясь божьей воле,
Герой Гаван решает в грудь
Льву свой булатный меч воткнуть.
И мертвым лев свалился на пол...
Он лишь немного поцарапал
Героя... Но Гаван устал
И, обескровленный, упал
На львиный труп в изнеможенье...
И к тем пришло освобожденье,
Кого, ценой утраты сил,
От колдовства освободил
Герой, сражавшийся столь лихо...
Все смолкло... Всюду было тихо,
Пока, в окно не поглядев,
Одна из горемычных дев
Своими глазами не увидала
Мертвого льва посредине зала
И лежащего рядом со львом бездыханно
Героя – отважнейшего Гавана...
Пришлось дрожащей от страха деве
К Арниве,[131] старой королеве,
Бежать, чтоб поскорей принесть
Необычайнейшую весть,
Что столь же непонятна,
Сколь и невероятна...
Скажите, вы понять могли б -
Погиб герой иль не погиб,
Когда бы вы не знали
О том, что было в зале?..
Арнива же была умна.
Двум юным пленницам она
Тотчас повелела
Разведать: в чем тут дело?..
...Как девы Гавана увидали,
Они безудержно зарыдали:
"Герой убит! Он недвижим!
Но мы ему принадлежим!.."
Сим преданность они явили...
И вдруг дыханье уловили,
Слетевшее с пунцовых губ!..
О, перед ними был не труп!..
Едва с него доспехи сняли,
Как с упоеньем слушать стали
Слова, что спящий лепетал...
При этом с уст его слетал
Звук, на чуть слышный стон похожий...
Спаси того, великий боже,
Кто вызволил нас из беды!..
«Скорей, – кричат, – воды! Воды!..»
Ему уста они разжали
(Алые губы его чуть дрожали).
Воды студеной влили в рот...
Но... Дальше слушайте!.. И вот
Глаза его раскрылись ясные.
Он видит: женщины прекрасные
Столпились около него
И все благодарят его
За возвращенную свободу...
Кто свежую приносит воду,
А кто – целительную мазь,
Чтоб смог скорей подняться князь
После невообразимых пыток...
Арнива сварила ему напиток,
Найдя целительную травку,
Чтоб дело быстрее пошло на поправку.
Герой с охотой пил и ел
И, пристально весьма, смотрел
На дев, чей облик был чист и светел...
Но Оргелузу свою он не встретил...
...О, как его благодарили!
Чего ему только не говорили!..
Но снова погрузился он
В целебный, благодатный сон...

XII

Кто спящего даром побеспокоит,
Великим позором себя покроет.
А тот, кто, здесь лежа, глаза смежил,
Воистину отдыха заслужил!..
Свидетельствует Авентюра,
Что отпрыск Лота, племянник Артура,
Хоть совершенно изнемог,
Славу свою преумножить смог!..
Мне даже сравнивать неохота
Дела его с подвигами Ланцилота...[132]
Признайтесь сами: неужель
Известный вам всем король Гарель[133]
Отвагой рыцарскою сравнится
С тем, кому сейчас так сладко спится?..
Ах, если б множество тех стрел,
От коих он столько перетерпел,
Собрать да взвалить на мула,
Животное б к земле пригнуло!..
Что там Ивэйн?[134] Что там Эрек?[135]
Иль полководец имярек?..
О господи, не стану
Прекрасному Гавану
Кого-то противопоставлять:
Зря только раны свои растравлять.
Ведь, победив в ристанье,
Душевные страданья
Мой славный рыцарь не избыл!
Увы! Страдая, он любил.
И сердце его не покидала
Та, что вершиной идеала
Для друга нашего была:
Оргелуза, источник зла!..
Подумайте только, что творится!
Способна ль вправду уместиться
Большая женщина в крохотном сердце?
Через какую такую дверцу
Она к Гавану в сердце вошла
И как дорожку туда нашла?..
Держать не стану я в секрете:
Дела проделывает эти,
Конечно, госпожа Любовь!..
Я с нею в спор вступаю вновь,
Хоть этот спор не мной навязан.
...За что так мучиться обязан
Наивернейший ваш слуга?
Жизнь всем, конечно, дорога,
Однако вы ему дороже!..
(Как дети на отцов похожи! -
Любовью жил бесстрашный Лот!..)
А разве юный Илинот,[136]
Гавана родич, не был вами

Еще от автора Вольфрам фон Эшенбах
Средневековый роман и повесть

В нашем представлении о Средневековье фигура рыцаря — неизменно на первом плане. Крестовые походы и рыцарские турниры, поклонение прекрасным дамам и верность рыцарскому долгу и слову — все это можно почерпнуть из средневековых романов XI и в XII столетий.


Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

Творчество трубадуров, миннезингеров и вагантов, хотя и не исчерпывает всего богатства европейской лирики средних веков, все же дает ясное представление о том расцвете, который наступил в лирической поэзии Европы в XII-XIII веках. Если оставить в стороне классическую древность, это был первый великий расцвет европейской лирики, за которым в свое время последовал еще более могучий расцвет, порожденный эпохой Возрождения. Но ведь ренессансная поэзия множеством нитей была связана с прогрессивными литературными исканиями предшествующих столетий.


Рекомендуем почитать
Романсы бельевой веревки: Деяния женщин, преступивших закон

«Романсы бельевой веревки» – поэмы с увлекательным и сенсационным сюжетом – были некогда необычайно популярны. Их издавали в виде сложенных листков и вывешивали на продажу на рынках, прикрепляя к бельевым веревкам с по мощью прищепок. Героини представленных в настоящем сборнике поэм – беглянки, изменницы, бандитки, вышедшие по преимуществу из благородных семей. Новый тип героини – бесстрашной и жестокой красавицы со шпагой или мушкетом в руках – широко распространился в испанских романсах XVII–XVIII веков.


Средневековые французские фарсы

В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.


Младшие современники Шекспира

В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.


Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава

В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.


Сага о Гуннлауге Змеином Языке

В том вошли лучшие образцы древнескандинавской литературы эпохи викингов – избранные песни о богах и героях «Старшей Эдды», поэзия скальдов, саги и пряди об исландцах, отрывок из «Младшей Эдды». Издание снабжено комментариями.


Автобиографическая проза

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.