Парцифаль - [43]

Шрифт
Интервал

Все захотели сразу взять!..
Не знаю даже, как вас звать,
Еще мне неизвестно, кто вы!
Ах да! Вы умереть готовы...
Но кто вы?.." – "Скрою до поры.
Отец мой – брат своей сестры...
И все. Пока – ни слова боле.
Не по своей молчу я воле.
Потом узнаете вы сами..."
И вновь прильнул он к дивной даме.,
Погасли свечи и огни,
В сумраке они одни.
Он ей под платье сунул руку...
И оба испытали муку,
И что бы тут произошло,
Благоразумию назло,
Вам надо пояснять едва ли.
Но... тут влюбленным помешали!..
Все обернулось вдруг бедой!..
Ворвался в комнату седой
Или, вернее, сивый
Паладин спесивый.
Гавана тотчас он узнал,
Его по имени назвал
И средь глубокой ночи
Взревел что было мочи,
Гавана оскорбленьем зля:
"Вот он – убийца короля!..
О, вам, наверно, мало,
Что короля не стало!
Вы чуть не совершили
Над дочерью насилье!..
Готовьтесь с жизнью распрощаться!.."
"Увы, придется защищаться, -
Гаван Антиконии рек. -
Безумный этот человек
С ним в бой меня вступить заставил...
Но жаль, я меч внизу оставил..."
...Вдруг боевой раздался клич.
Гаван смог вовремя постичь,
Что жители сюда бегут
И что сейчас его убьют
В неистовстве слепого гнева...
Тут светлая сказала дева:
"Укроемся в одной из башен,
И, может быть, не так уж страшен
Нам будет натиск черни бешеной,
На жажде мщения помешанной!.."
...Меж тем со всех окраин града
На крепость движутся отряды:
Здесь и герои паладины,
И злобные простолюдины,
Мастеровые и купцы,
Седые старцы и юнцы...
Бушуют город и предместья.
Все просят, алчут, жаждут мести...
Поняв, что другу смерть грозит,
Антикония говорит,
К штурмующим воззвав с балкона:
"Он здесь находится законно!
Ступайте с миром! Он мой гость!.."
Еще сильней взыграла злость:
Толпа, как разъяренный зверь,
Бежит по лестнице, чтоб дверь
Взломать... Но тут наш друг любезный
Взамен меча засов железный
Рукой могучею берет
И обезумевший парод
По спинам лупит хорошенько,
И кубарем, через ступеньку,
Штурмующие покатились.
А тех, кто не угомонились,
Тяжелой шахматной доской
(Что оказалась под рукой)
Разгневанная королева
Направо лупит и налево...
О, гляньте! Чудо, в самом деле!
То не каменья полетели
На тех, кто злобен чересчур,
А глыбы шахматных фигур:
Ладьи, и ферязи, и пешки...
Противник отступает в спешке!
От стен отхлынула толпа.
Носы, а то и черепа
У многих перебиты...
Нет никакой защиты!..
Так от погибели и зла
Дева рыцаря спасла,
Так, проявив любовь и жалость,
По-рыцарски она сражалась,
Так подтвердилось вновь и вновь,
Что чудеса творит Любовь...
. . . . . . . . .
Меж тем и Вергулахт вернулся.
Не стану лгать: он ужаснулся,
Сию историю узнав.
Он счел, что обвинитель прав.
Хоть сам ни в чем не разобрался,
Разгневался он, разорался,
Пообещав поддержку тающим
Отрядам, в страхе отступающим...
...И я, что славил род Гандина,
Сего дурного господина
Что также родом из Анжу,
Беспрекословно осужу!
Владелец скипетра и трона
Обязан действовать резонно,
Все трезво взвешивать, поправ
Порой свой слишком пылкий нрав.
Но Вергулахт мечтает драться!
Позволив буре разыграться
И не успев еще остыть,
Он сам желает в бой вступить
И в поединке бранном
Расправиться с Гаваном...
...А между тем Гаван взирал
На ту, из-за кого сгорал.
Верный бесподобной даме,
Ее очами и устами
И носиком ее пленен,
Он был донельзя распален.
Ах, как она была желанна!
Ах, как она звала Гавана!
О, голос, что у соловья!
О, талия, как у муравья!..
. . . . . . . . .
И все же он подозревает,
Что штурм последний созревает:
Король войска решил вести
На штурм, чтоб начисто смести
Ту башню, где они засели...
...Вдруг слышен глас Кингримурселя:
"Обидеть гостя я не дам!
Скорее я погибну сам!
О, мерзостное прегрешенье!..
Мое принявши приглашенье,
С условьем прибыл он таким,
Что будет лишь со мной одним
Сражаться истины во имя!
Со мною, а не с остальными!
Что будет он для всех вокруг
Желанный гость, достойный друг,
С должным принятый почетом...
С таким я звал его расчетом,
Чтоб только божий суд решил,
Свершил он или не свершил
То, в чем его подозревали?..
Мы слишком долго прозревали!
Но сгинул сей недобрый сон:
Я вижу – невиновен он,
Коль Бог меня призвал к защите!..
Не здесь виновника ищите!
Гаван, ты слышишь? Я с тобой!..
Держись! Мы выиграем бой!
И хоть пока еще нам туго,
Мы выручим друг друга!.."
Не замедлил Гаван с ответом,
И состоялся мир на этом
Между двумя бойцами,
Между двумя сердцами...
Кингримурсель призвал народ,
Штурм прекратив, начать отход.
Толпа мало-помалу
Его словам внимала,
И потому, что был он прав,
Да и ландграф[112] был здесь бургграф,
Пред коим не только дрожали,
Но коего и уважали, -
Толпа заметно поредела.
Король в смятенье: «Плохо дело!..»
К тому ж Кингримурсель пробрался
К Гавану, с которым он побратался...
. . . . . . . . .
И Вергулахт своим князьям,
Испытанным своим друзьям,
Промолвил: "Взявши крепость с боем.
Отплатим им обоим!.."
Но тут раздался ропот:
Сказались разум да и опыт,
Накопленный с предавних пор,
Что не к добру ведет раздор
Меж родичами кровными...
И, будучи немногословными,
Князья сказали просто:
"Какой с невинных спрос-то?
Пойди на мировую!.."
...И вот я повествую
О наступившем мире
И о роскошном пире,
Который рыцарям был дан,
И как мой дорогой Гаван,
Очищен от наветов злобных,
Средь паладинов бесподобных
Внимал рассказам боевым
О тех, кто пал и кто живым

Еще от автора Вольфрам фон Эшенбах
Средневековый роман и повесть

В нашем представлении о Средневековье фигура рыцаря — неизменно на первом плане. Крестовые походы и рыцарские турниры, поклонение прекрасным дамам и верность рыцарскому долгу и слову — все это можно почерпнуть из средневековых романов XI и в XII столетий.


Поэзия трубадуров. Поэзия миннезингеров. Поэзия вагантов

Творчество трубадуров, миннезингеров и вагантов, хотя и не исчерпывает всего богатства европейской лирики средних веков, все же дает ясное представление о том расцвете, который наступил в лирической поэзии Европы в XII-XIII веках. Если оставить в стороне классическую древность, это был первый великий расцвет европейской лирики, за которым в свое время последовал еще более могучий расцвет, порожденный эпохой Возрождения. Но ведь ренессансная поэзия множеством нитей была связана с прогрессивными литературными исканиями предшествующих столетий.


Рекомендуем почитать
Романсы бельевой веревки: Деяния женщин, преступивших закон

«Романсы бельевой веревки» – поэмы с увлекательным и сенсационным сюжетом – были некогда необычайно популярны. Их издавали в виде сложенных листков и вывешивали на продажу на рынках, прикрепляя к бельевым веревкам с по мощью прищепок. Героини представленных в настоящем сборнике поэм – беглянки, изменницы, бандитки, вышедшие по преимуществу из благородных семей. Новый тип героини – бесстрашной и жестокой красавицы со шпагой или мушкетом в руках – широко распространился в испанских романсах XVII–XVIII веков.


Средневековые французские фарсы

В настоящей книге публикуется двадцать один фарс, время создания которых относится к XIII—XVI векам. Произведения этого театрального жанра, широко распространенные в средние века, по сути дела, незнакомы нашему читателю. Переводы, включенные в сборник, сделаны специально для данного издания и публикуются впервые.


Младшие современники Шекспира

В стихах, предпосланных первому собранию сочинений Шекспира, вышедшему в свет в 1623 году, знаменитый английский драматург Бен Джонсон сказал: "Он принадлежит не одному веку, но всем временам" Слова эти, прозвучавшие через семь лет после смерти великого творца "Гамлета" и "Короля Лира", оказались пророческими. В истории театра нового времени не было и нет фигуры крупнее Шекспира. Конечно, не следует думать, что все остальные писатели того времени были лишь блеклыми копиями великого драматурга и что их творения лишь занимают отведенное им место на книжной полке, уже давно не интересуя читателей и театральных зрителей.


Похождение в Святую Землю князя Радивила Сиротки. Приключения чешского дворянина Вратислава

В книге представлены два редких и ценных письменных памятника конца XVI века. Автором первого сочинения является князь, литовский магнат Николай-Христофор Радзивилл Сиротка (1549–1616 гг.), второго — чешский дворянин Вратислав из Дмитровичей (ум. в 1635 г.).Оба исторических источника представляют значительный интерес не только для историков, но и для всех мыслящих и любознательных читателей.


Сага о Гуннлауге Змеином Языке

В том вошли лучшие образцы древнескандинавской литературы эпохи викингов – избранные песни о богах и героях «Старшей Эдды», поэзия скальдов, саги и пряди об исландцах, отрывок из «Младшей Эдды». Издание снабжено комментариями.


Автобиографическая проза

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.