Паразиты - [40]

Уихара юркнул в лес и нашел свою тропинку. Вскоре ему встретился большой щит «Проход запрещен». Тропинка терялась в пышной растительности. Он сделал еще несколько шагов и ткнулся в сетку. Здесь тоже был вывешен запрещающий знак. Ниже Уихара разглядел замызганную табличку, на которой едва виднелись буквы «Хинода». Он огляделся – самая глушь, ни зги не видать! Было тихо, только стрекотали насекомые да перекрикивались, отходя ко сну, птицы. Уихара выдохнул – изо рта вылетело облачко белого пара. Но особого холода не ощущалось, и он решил идти дальше, насколько будет возможно. Нужно во что бы то ни стало разыскать это бомбоубежище.

Презрев запрещающую надпись, Уихара вскарабкался на проволочную изгородь. «Придется идти так», – решил он. Но ветви смыкались все плотнее, и скоро он окончательно сбился с пути. Сделал еще несколько шагов и понял, что заблудился. Вокруг было темно, хоть глаз коли. Теперь Уихара продвигался, выставив руки вперед и хватаясь за стволы и сучья. Изо рта у него вырывались облачка белого пара и тотчас же рассеивались в ночном воздухе. Вдруг он увидел во тьме две красные точки. Они мерцали среди листвы, то пропадая, то возникая снова. Скорее всего, это были глаза какого-то мелкого зверька, который пристально следил за непрошеным гостем. Светящиеся точки чем-то напоминали сигнальные огни, что обычно зажигаются на крышах небоскребов.

Взошла луна и посеребрила траву. На землю пали короткие тени. Уихара немало подивился устройству человеческого глаза: чуть-чуть неяркого отраженного лунного света – и мрака как не бывало. Предметы медленно выплывали из темноты, словно на экране компьютера, правда, для этого ему приходилось задерживать на них свой взгляд. Зрительный нерв слишком долго адаптировался к необычным для него условиям, и Уихара понял, что каждый его шаг будет занимать несколько минут. Зато его руки, ноги и плечи сделались невероятно чувствительными – он мог на ощупь определить любой предмет, будь то дерево или камень, поэтому спокойно обходил коряги и торчавшие из земли узловатые корни. Темнота, казалось, усилила его способность ориентироваться в пространстве. Слух его обострился, и Уихара с легкостью мог отличить шелест зеленых листьев от шороха увядших. Иногда под ногой с треском ломалась сухая палка, но эхо мгновенно тонуло в лесных дебрях.

По мере того как он все дальше заходил в чащу, все явственнее становилось ощущение нереальности всего происходящего. Пальцы его касались ветвей, под ногами шуршал палый лист, лямки рюкзака врезались в плечи. И все же Уихара не терял контроля над собой и отлично понимал, где находится. Он тщательно ощупывал каждое препятствие, а перед тем как схватиться за ствол или ветку, проверял надежность опоры. Между тем восхождение становилось все более трудным. Нужно было постоянно следить за тем, чтобы не поскользнуться на камнях или не зацепиться за корень. Останавливаться было нельзя. Некоторые ветки были унизаны шипами и колючками, и нужно было быть очень осторожным, чтобы не пораниться. Иногда Уихара начинало казаться, что он идет по темному бесконечному коридору, где с потолка свешиваются провода.

Его ощущениям способствовало еще одно обстоятельство – Уихара шел, ни о чем не думая. Мысли его разбегались, не давая возможности сконцентрироваться. Став добровольным затворником, он перестал видеть сны. Да и раньше никогда не видел в своих снах того, чего ему хотелось. Его сновидения не были плодами фантазии, они вообще не имели ничего общего ни с его мыслями, ни с волей. Уихара понял это только здесь, в лесу. Сидя дома, он целые дни проводил перед телевизором, не выпуская из рук игровой приставки. Антидепрессанты, которыми его пичкали, избавляли от головных болей и тревоги, а заодно сводили на нет аппетит и всякий интерес к девушкам. А кроме того, считал Уихара, таблетки лишили его возможности видеть сны.

Проводя рукой по стволу дерева, он различал малейшие шероховатости коры. Под ногами трещали и ломались сучья, листья щекотали ладони, колючки впивались в него. Кончики пальцев превратились в самостоятельные органы зрения. Он буквально видел своими пальцами, словно в них переместилась часть его сознания… Уихара вспомнил свой детский сон, как раз связанный с пальцами рук. Однажды, когда он был еще совсем маленьким, ему приснилось, что у него начали расти ногти. Они удлинялись и удлинялись, и казалось, их рост будет продолжаться бесконечно. Уихара решил обрезать их под корень и бросился искать ножницы. Он открывал дверцы шкафов и в каждом из них находил ножницы различной формы. Одни были похожи на точилку для карандашей, другие напоминали очки, третьи – клетку для сверчков. Были и такие, которые легко можно было спутать с пультом от телевизора… Некоторые показались Уихара живыми, и он не ошибся. Они действительно были живые! Желтый цыпленок-ножницы махал крылышками, гусеница-ножницы превращалась в бабочку, собачка-ножницы тяжело дышала и показывала язык. Уихара встревожился – как же ему подстричь ногти такими ножницами? Но пока он раздумывал, ногти достигли непомерной величины…