Паранойя. Сборник - [47]

Но любому терпению рано или поздно приходит конец. Тогда-то и выходит на сцену заветное словечко на букву «З».

Насчет себя скажу: я не просто жил в обществе — я был связан… нет, спаян с ним прочнее связки вагонов в железнодорожном составе. А именно это считается если не синонимом понятия «успех», то, по крайней мере, обязательной его предпосылкой. И покуда локомотив под названием «экономика» держал путь в гору, шли в гору, в том числе мои дела.

Я, конечно, не попал в список «Форбс», как не был и звездой шоу-бизнеса или влиятельной политической фигурой. Но готов поспорить на что угодно: жилось мне все равно лучше, чем подавляющему большинству. Я говорю о тех, кто обитает в хрущевках и иных уродливых строениях с зассанными подъездами и крохотными квартирками. Тех, кто ни разу в жизни не отдыхал на заграничных курортах. И тех, наконец, кто ездит на работу не на «крузаке», а на автобусе или, в лучшем случае, на какой-нибудь легковушке-малолитражке. Если она, конечно, имеется — работа.

Но, как говорил один деятель прошлого, жить в обществе и быть свободным от общества нельзя. И даже я при всем своем относительном благополучии не был освобожден от необходимости терпеть… много чего. А значит, появление у меня в голове, душе и на устах слова «задолбали» было лишь вопросом времени.

Более того! Про себя я даже пытался классифицировать вещи и явления, которые приходится терпеть, в зависимости от мотивов, к терпению побуждающих.

Так, что-то мы терпим чисто машинально — привыкнув считать до того незначительным пустяком, что принимать это близко к сердцу столь же оправданно, как палить по воробьям из тяжелых орудий. Сюда, например, можно отнести девочек (и реже мальчиков), раздающих рекламные листовки на улицах. Раздатчиков этих малолетних я встречал чуть ли не каждый день. То в обеденный перерыв, на пути от офиса до ближайшей кафешки, то на парковке перед торговым центром, где я обычно закупаюсь.

Так вот, так же обычно, по привычке и едва ли не рефлекторно, я брал протянутые этими девочками и мальчиками листовки. Даром, что умом понимал: рекламируемые в них товары или услуги мне за редким исключением даром не сдались. И отправлял большинство этих бумажек в ближайшую же урну. Отправлял… но все равно продолжал принимать макулатуру мелкой расфасовки из детских рук. Подсознательно, как видно, считая: почему нет, если сколько-нибудь заметных усилий от меня при этом не требуется. Взял, глянул, бросил в урну — куда уж легче. А девочкам и мальчикам, хоть по мелочи, но помог. У них ведь заработок от количества розданных листовок зависит. Ну и пусть зарабатывают. Кому от этого плохо?

А изменил я впервые этому своему обыкновению — угадайте, когда! Незадолго до начала этой истории, приведшей меня на нары. Теперь думаю, что это был первый звонок, предвещавший приход в мою жизнь рокового словечка.

— Нет, — вполголоса, но твердо заявил я тогда, отстраняясь от протянутой мне очередной листовки-рекламки, — меня не интересует… лазерная микрохирургия глаза. На зрение не жалуюсь.

Ну, последней фразой я, допустим, слукавил. Работа с документами — хоть бумажными, хоть электронными — глазам на пользу отнюдь не идет. Однако слово «хирургия» смущало, навевая ассоциации с каким-то тяжелым и запущенным недугом, каковой, собственно, и требует хирургического вмешательства. Зрение же у меня, хоть и далеко не орлиное, но настолько аховым его состояние я таки не считал.

В ответ на мой жест и реплику отказа, девчонка, рекламировавшая лазерную микрохирургию, отступила на шаг, напоследок взглянув на меня с выражением оскорбленной невинности. Зато почти в то же мгновение передо мной выскочила другая, подозрительно похожая на нее, девочка, буквально сунувшая мне в руку рекламку очередной стоматологической клиники.

— Протезирование зубов, — выпалила она, не иначе наизусть запомнив немудрящий текст с листовки, — восстановление эмали. Весь месяц скидки…

Эту листовку я взял. Про себя признавая, что под разными предлогами откладывал визит к дантисту. То времени не было (работы много!), то просто опасался, что состояние моих зубов окажется даже хуже, чем я предполагал. А оно, я уверен, окажется… со слов дантиста, который только рад будет мне предложить длительное и, главное, дорогостоящее лечение.

Здесь, думаю, вы меня поймете. Не мне одному не хотелось бросать деньги на ветер. Тем более что доставались они мне тоже далеко не по щучьему велению. Возможно, для кого-то это прозвучит странно из уст обладателя «крузака» и квартиры метражом за сотню квадратов, но работу свою мне тоже приходилось терпеть. Терпеть, потому что это (барабанная дробь!) вы-год-но. Но именно терпеть, а не любить.

Попробую объяснить. Благодаря сомнительным фильмам и совсем уж недалеким сериалам при словах «работа в крупной компании на руководящей должности» многим представляется, как ваш покорный слуга перепархивает от зала для совещаний, где решаются чьи-то судьбы, в личный кабинет с окошком в полстены, откуда открывается живописная панорама большого города. А по дороге между залом и кабинетом то кофе попивает с видом аристократа, то ведет светскую беседу с коллегами — такими же солидными людьми в красивых костюмах, то клеит молоденькую сотрудницу с модельной внешностью.