Параллельная жизнь - [35]

– Оппа, – я так устал, что не было никаких сил на подколки, даже голосом, – сфотографируй меня для истории. Пусть все знают, что со мной в армии делают.

ЧжуВон, ни слова не говоря, берёт у меня телефон, выбирает позицию. Сильно жалею о своей просьбе уже через минуту. Посматривая на меня каким-то странным взглядом, будто впервые увидел, он снимает меня с нескольких точек. Потом просит принять позицию для стрельбы с колена. Когда требует принять позицию лёжа, взрываюсь возмущением:

– Если я залягу, то больше не встану!

– Ничего, возьму тебя на ручки, – ЧжуВон невозмутим.

Встаю я всё-таки сам, хотя от протянутой руки не отказываюсь.

– Пить хочу…

ЧжуВон ведёт меня к водобочке.

– Помногу не глотай. Вода холодная.

– Не учи отца… или маму? Короче, без тебя знаю.

Выпитая вода, и правда, холодная до ломоты в зубах, и освежившая лицо действует на меня волшебным образом. Я ещё и голову под струю сую. О, какой же это улёт во время жары. Оживаю, как страдающая от засухи былинка, щедро политая дождём.

Наконец-то возвращаемся домой, – ох, что я несу? – в часть. И первым делом устремляюсь в душ. Не, на самом деле, надо вычистить и сдать оружие, почиститься самому, но это мелкие и досадные помехи на пути в нирвану под струями прохладной воды.

Уделяю время рукам, тщательно массирую их, мажу кремом. Со грустным вздохом замечаю царапины. Если потеряю в технике исполнения, предъявлю родной армии счёт. Огромный. Надеюсь, не придётся.

После ужина, – это что у нас с Чжувонищем, традиция сложилась? – идём к спортгородку.

Я восстанавливаюсь, но движения по-прежнему максимально экономные. Вот интересно, это навсегда со мной?

– Тебя немножко обманули, – выдаёт секреты ЧжуВон, – но обижаться нет смысла. Со всеми так делают. Дистанция на тот норматив была длиннее метра на полтора, чем положено. Поэтому ты и не могла догнать эту секунду.

Я подхожу к низкой, ниже колен, длинной горизонтальной трубе. Рядом такая же, но на высоте сантиметров двадцать. Здесь пресс качают. Перехожу на сторону обратную низкой трубе и сажусь на шпагат. Одной ногой на высокую перекладину. С усилием дожимаю себя до земли. Теперь корпус вперёд, назад.

ЧжуВон расширенными глазами смотрит с тем же видом: «Чего я ещё про тебя не знаю?».

– Хрень всё это. Метр туда, метр сюда. При беге это жалкие доли секунды. Магазин надо втыкать до положения лёжа. Вот что могло спасти отца русской демократии.

ЧжуВон смотрит непонимающе.

– Что такое «хи-рень»? – я сказал это по-русски, вот он и не понял, – Отец русской демократии это кто?

– А-а-а, – отмахиваюсь я, встаю и меняю ногу, – «Хрень» это ерунда, чушь. А «отец русской демократии» это литературный мем. Из русской литературы.

Выражение лица Чжувонища становится подозрительным.

– Откуда ты всё это знаешь?

– Совсем тупой? Для тебя новость, что я русский язык учу? А как ты думаешь, я это делаю? В том числе, я читаю интересные русские книжки.

Это я легализую свои знания российских реалий. В том числе сленга, жаргонизмов и ругательств. Так, пора переходить на поперечный шпагат. От новых видов глаза пацака делаются, как у совы.

– Ты и так умеешь делать?

– Я же сказала, русскую литературу читаю! – раздражённо выкрикиваю я и через секунду валюсь на траву от смеха. Настолько обалделым становится его лицо при попытке понять, как русская литература может помочь освоить шпагат. Разбирает меня настолько, что несколько минут я повизгиваю и сучу ногами. Это опять ЮнМи резвится. И правильно. Уж больно тяжёлый день был, чтобы отказываться от возможности поднять себе настроение.

Конец тринадцатой жизни.

Жизнь четырнадцатая. Параллельная

20 октября. Борт спецрейса Сеул-Париж авиакомпании «Эйр Франс».

Сеульское время 12 часов.

Полчаса как взлетели. Самолёт «Эйр Франс», что меня несколько удивило. Военным естественнее лететь бортом какой-нибудь своей компании. В общем-то, мне всё равно, какие заморочки сработали. Летим и ладно.

Что плохо, места у окна, то есть, иллюминатора, не досталось. Там генерал сидит, командир моей дивизии, кстати. Дальше адъютант и у самого прохода я. Вот такая понятная диспозиция. Понятная, но в данном случае бесполезная. Самый молодой с краю, чтобы легче было его гонять туда-сюда. Но в самолёте этот номер не проходит. Бродить по салону запрещено, если что нужно, зови стюардессу. А стюардессы здесь… о-о-о! Даже я от них глаз оторвать не могу, а у моих генералов и прочих полковников чуть слюнки не текут. Есть ещё у Франции, чем зажечь даже старый порох, если он ещё остался. Хотя не такие уж мы и старые. Глава делегации, генерал ЧхеМу, хоть и мой старый знакомый, но не по возрасту старый. По виду полтинника не пересёк, ему больше звание заставляет возраст набавлять. А надень он гражданский костюм, за сорокалетнего сойдёт.

Лететь больше двенадцати часов, так что отдохну, как следует. Хотя не так уж я и устал, несмотря на бешеный график. Меня больше утомила организационная трясучка перед отлётом. Приказы о командировке, выдача командировочных, куча инструктажей… хотя на самом деле на моей родине, оставшейся в другом мире, было намного хуже. Здесь я со своим корейским паспортом без визы могу посетить почти все страны мира. Все страны Европы, США, Канаду, Россию. Короче, из интересных мне стран не могу просто так въехать только в Китай.