Парадоксы мозга - [2]

Охотники и воины знали, что убить зверя или врага легче всего ударом в голову, грудь, живот или шею. Учитывая прочность черепных костей и ребер и не очень высокую надежность каменных орудий, чаще всего убивали ударом в живот. Начиная свежевать животное, сначала вскрывали брюшную полость. Неудивительно, что даже в глубокой древности люди знали о существовании внутренних органов животных, были знакомы с их внешним видом и некоторыми особенностями строения.

Представления об органах тела животных легко переносились на человека, ведь они так похожи. Кишечник козы сходен с человеческим, сердце и печень тоже. Иногда высказывают предположение, что первобытный человек не был способен на подобные обобщения. Для этого якобы необходим достаточно высокий уровень интеллекта. С этим трудно согласиться. Двухлетний ребенок, научившись уверенно показывать, где у него глаза и где глаза у мамы, без специального обучения достаточно уверенно покажет, где глазки у его игрушечного зайчика и где они у живой взаправдашней кошки.

Аналогичные обобщения одинаково обычны и для детей и для первобытных народов. Гораздо большее удивление вызывают у лингвистов случаи их отсутствия, хотя причины этого явления понять не трудно. Если народы, жившие в лесистых районах планеты и находившиеся на низком уровне развития, не сумели придумать слово «дерево» и называют каждый вид деревьев своим особым названием, это значит, что для обитателей леса далеко не одинаково их значение. Другое дело органы тела. Подход к ним однозначен, какому бы существу они ни принадлежали. Лингвистам неизвестны такие языки, в которых глаза бегемота, леопарда и человека обозначались бы разными словами. Первобытные люди не выделяли себя из природы. Даже если внутренние органы человека им приходилось видеть не часто, то по аналогии с животными они несомненно кое-что о них знали.

Создав представление о душе, древний человек не мог не задуматься о том, где она у него находится. Прекрасно зная, какие раны являются для человека смертельными, люди почему-то не сделали заключения, что смерть наступает при повреждении резиденции души, то есть того органа, где она якобы находится.

Большинство индоевропейских народов считали, что душа обитает в грудобрюшной преграде, или диафрагме, как еще называют эту мышцу. Она отделяет полость грудной клетки от брюшной и хорошо видна через разрез в передней стенке живота. Диафрагма является главной мышцей, приводящей в действие легочный насос. При каждом сокращении она оттесняет внутренние органы, при этом увеличивается объем грудной полости, легкие расширяются и в них засасывается воздух. Пока человек или животное живы, у них должно поддерживаться дыхание, а следовательно, диафрагма будет совершать постоянные ритмические сокращения. Безусловно, древнему человеку не раз приходилось наблюдать эту деятельность на тяжело раненых людях и животных. Диафрагма, находящаяся в постоянном движении, совершающая 20–30, а то и больше сокращений в минуту, невольно заставляла предполагать, что ее бурная деятельность тесно связана с обитающей здесь душой.

Отголоски этих древних верований дожили до наших дней, закрепившись в медицинской терминологии. У греков словом «френикус» называлась душа. Аналогичное название имела грудобрюшная преграда. И сейчас мышца диафрагмы и идущий к ней нерв называют соответственно «мускулюс френикус» и «нервус френикус». Этот же корень «френ» используется в названиях многих психических, или, как их называли раньше, душевных, болезней: френопатия, френастения, шизофрения…

Безусловно, о нематериальной душе узнать что-то новое было чрезвычайно сложно. Но и о ее футляре, об устройстве человеческого тела, новые сведения накапливались медленно. Удивительно, как плохо знали об этом люди, жившие всего 3–5 тысяч лет назад, и как мало это их интересовало. Древние египтяне анатомических знаний почти не имели. У них не существовало культа жертвоприношения животных, а бальзамирование трупов умерших и, следовательно, отсутствие формального запрета на их вскрытие, почему-то не способствовало приобретению анатомических знаний.

Еще хуже обстояло дело у других народов. Для евреев, при строгом запрещении прикосновения к трупам, не могло быть и речи о проведении анатомических исследований. Правда, из Талмуда известно, что раввина иногда предпринимали попытки анатомических изысканий чаще на животных и лишь изредка на людях. Они использовали весьма своеобразные методы исследования, вряд ли способствовавшие глубоким познаниям. В первом веке нашей эры древние анатомы вместо того, чтобы взяться за нож, сварили тело молодой девушки, облагодетельствовав ее тем, что смертную казнь через сожжение заменили кипящей купелью. Новоявленные анатомы действовали как заправские повара при приготовлении студня: они варили преступницу, пока мясо не отстало от костей, а заодно и развалились некоторые кости. В результате горе-анатомы насчитали у девушки 252 кости, что получило отражение в кодексе средневекового философа Маймонида. Под воздействием термической обработки человеческого тела в котле оказалось на 45 костей больше, чем их там должно было находиться.