Парадиз–сити - [23]

Гектор ушел в свою квартиру и закрыл дверь, а Лютер остался у входа, раскладывая пакетики с кокаином на коврике. Дженнифер испытывала гораздо меньше доверия по отношению к толстяку, нежели Кожаный Лютер, как она успела прозвать его про себя. Ей не верилось в то, что такой опытный бандит, как Гектор, станет иметь хоть какие-то дела с сомнительной уличной дешевкой вроде Лютера, которого к тому же вот-вот схватят и сунут в комнату для допросов. Тот факт, что Гектор предпочитал вести разговор на лестничной площадке, а не внутри квартиры, также позволял предположить, что эта сделка закончится не рукопожатием, а пулей.

Дженнифер подтянула под себя ноги, чтобы в любой момент встать на колени и быть готовой к стрельбе. Она уступала обоим мужчинам ростом и весом, но на ее стороне был эффект неожиданности и уверенность в том, что ни один преступник не сумеет грохнуть ее, если только он не располагает запасной парой глаз, которые она не заметила.

По расчетам Дженнифер, Лютеру понадобится некоторое время, чтобы добраться до пистолета, спрятанного где-то в недрах его пальто — подальше от глаз Гектора. Кроме того, она была уверена, что его реакция притуплена наркотиками, которыми он уже наверняка успел накачаться, и годами, проведенными в тюрьмах. Это давало Гектору неоспоримое преимущество.

Дженнифер медленно поднялась на колени, развернула кепку козырьком назад, отбросила за спину свои густые светлые волосы и направила ствол пистолета в темный конец лестничной площадки. В следующий момент дверь квартиры Гектора распахнулась, и на пороге появился он сам, держа в руке бумажный пакет с логотипом магазина «Д’Агостино». Поглядев на пакетики с белым порошком, разложенные на коврике, он одобрительно пробурчал:

— Хотя бы инструкции умеешь выполнять. От тебя я даже этого не ожидал.

— Когда речь заходит о бабках, на меня можно положиться, — заявил Лютер, метнув быстрый взгляд на бумажный пакет в руке Гектора. Впервые за весь день он явственно вспотел. — Бабки — единственный повод, чтобы просыпаться каждое утро.

— Миром правит жадность, — провозгласил Гектор. — Мне, например, всегда хочется жрать, и мне повезло, что в этом мире друзей шприца и иголки больше, чем беззастенчивых хапуг. Только это и помогает мне сводить концы с концами.

— В таком случае давай поскорее разойдемся — счастливые, как свиньи, покатавшиеся в грязи, — предложил Лютер. — Передай мне то, что находится в этом пакете, тем более что настало время очередной кормежки.

— Я могу кушать в любое время. У меня всегда отменный аппетит. Не пропустил жрачку ни разу с тех пор, как оторвался от мамкиной сиськи.

Гектор сделал шаг к Лютеру и сунул руку в пакет. Его взгляд внимательно следил за возвышающимся над ним, словно каланча, Лютером: за движениями его рук, за капельками пота, выступающими на его лице.

— Ты в порядке, приятель? — спросил он. — Клянусь Девой Марией, на тебе лица нет. Вот что значит носить теплое пальто в такую жару!

— Ты за меня не волнуйся, Гектор, — проговорил долговязый, — я в порядке. Мне еще никогда не было лучше.

— Тогда давай закончим, — сказал толстяк и сунул руку в пакет.

— Эй вы, там! — крикнула Дженнифер с другого конца лестничной клетки. Она уже шла к ним с пистолетом в руке, не спуская глаз с Гектора. — Даже не мигай, — предупредила она его, — и если хочешь, чтобы день закончился без кровопролития, сними палец с курка пистолета, который у тебя в пакете.

Лютер посмотрел на приближающуюся к ним молодую женщину с колючим взглядом, а потом вновь перевел глаза на толстяка.

— Она правду говорит? — спросил он. — Ты что, хотел меня грохнуть? Прямо здесь, у своего порога? Как ты мог, Гектор?

— Расслабься, Лютер, — сказала Дженнифер, подойдя ближе. Она переводила взгляд с одного мужчины на другого, гадая, успеет ли нейтрализовать обоих, если они дернутся одновременно. — Все закончится прямо сейчас, и вы оба отправитесь в тюрьму, а уж потом, когда вы там основательно устроитесь, у вас с Гектором будет предостаточно времени, чтобы выяснить отношения.

— Вот что я тебе скажу, — заговорил Гектор, наградив Дженнифер холодной улыбкой, — маленькая симпатичная птичка вроде тебя не сможет повязать нас обоих, даже если один из нас туп, как пень. Бери Лютера. У вас на него обвинений — как грязи. Одного только этого кокса хватит, чтобы припаять ему лет семь. А против меня у тебя ничего нет, разве что пистолет, который, возможно, находится в этом пакете.

Мои адвокаты вытащат меня из-за решетки сегодня же вечером.

— То есть ты предлагаешь сделку, Гектор? — спросила Дженнифер. Она стояла, широко расставив ноги в кроссовках и нацелив дуло пистолета в вырез рубашки толстяка. — Сдаешь мне Лютера и наркоту и взамен получаешь свободу? Ты именно так хотел бы все обстряпать?

— По-моему, в этом есть резон, — ответил Гектор. — Ты без проблем получаешь опасного преступника и, возможно, премию от начальства. Я избавляюсь от идиота, от которого могут быть только проблемы. Прямо-таки подарок в упаковочной бумаге.

— Быстро же ты меня сдал, жирная сволочь! — с ненавистью проговорил Лютер. Пот уже ручьями тек по его лицу, падая на грудь и прокладывая темные дорожки на его коричневой футболке.