Парабеллум по кличке Дружок - [12]

— И что же Аська просекла? — спросил Шурик.

— Она поняла, чья это дача!

— Интересно… Она что же, знает этого человека?

— Видела как-то…

— И знает, где дача?

— Еще бы!

— Она что, бывала там? — уже догадываясь о дальнейшем Аськином маршруте, спросил Шурик.

— Еще бы не бывала!..

— А ты-то сам там бывал? Адрес знаешь?

— Еще бы не бывал!.. Сам же ее туда и возил!..

Тут Шурику все стало ясно.

Вообще он мужичок наивный. Некоторых вещей в упор не видит. Но сам он сказал, что Балабол из тех, кто нравится женщинам. Так что же удивительного, если он понравился и Аське? И уж совсем естественно, что в перерывах между объятиями Балабол выцыганил у нее двадцать тысяч без расписки. Шурик только хотел бы знать, какими финансовыми выкладками Балабол соблазнил Аську.

Ему стало жалко сестренку. Для женщины такое гнусное поведение сердечного друга — очень неприятный сюрприз. Когда коллеги на работе годами не возвращают полсотни — это так, приятные мелочи. Но когда в отношения с близким человеком затесалась кредитная проблема — это плохой признак… Шурик понимал, как Аська должна переживать ситуацию. Она впадала в пессимизм и грозила самоубийством из-за куда менее жутких вещей.

И стал Шурик выпытывать у Балабола адрес дачи.

Выяснилось, что точного адреса Балабол не знает. Помнит, что там вроде был телефон. Не фамилии владельца дачи тоже не знает. Знает, правда, имя. Того зовут Фред.

Когда это выяснилось, Шурик помрачнел. Он надеялся, что по фамилии справочное бюро выдаст хотя бы телефонный номер. Правда, он смутно представлял, что скажет владельцу дачи. «К вам едет женщина, вооруженная парабеллумом, требовать пятнадцать тысяч!» Ни один нормальный человек не стал бы даже отвечать на такую чушь. А в том, что Аська будет предъявлять совершенно незнакомому человеку расписку Балабола, Шурик не сомневался. Она и так была довольно практичной особой, а теперь еще явно злилась на себя, что дала маху с Балаболом, и могла действовать даже круче, чем обычно.

В общем, выхода не было. Приходилось ловить тачку и шпарить на дачу — ловить Аську. Хорош был бы Шурик, если бы тамошний крутой мужик вышиб у Аськи пистолет и вызвал милицию!

Балабол сперва ехать не хотел — на него напал шок. Он ругался и отрицал свою причастность к происходящему. Более того — он взывал к мужской отваге Шурика. Только Шурик мог догнать бешеную Аську и отнять у нее пистолет!

Но когда уже готовый мчаться Шурик потребовал у него хотя бы схемы дороги к даче, оказалось, что Балабол страдает топографическим кретинизмом. Он путал право и лево, утверждая, что на местности выберет нужное направление с закрытыми глазами, и только бумага мешает ему сосредоточиться.

Шурик был неумолим — и Балаболу пришлось натягивать нормальные штаны, рубашку, носки, башмаки, класть в карман кошелек, писать жене записку…

Они поймали такси и понеслись в дачный поселок.

Там было пусто. Обычно в этот вечерний час по главной улице прохаживались дачники. Но, поскольку наступил сентябрь и семейные увезли детей, народу в поселке почти не осталось, только старики, обитающие здесь постоянно.

Вконец замордовав шофера, Балабол предложил Шурику высадиться где попало.

Тут Шурик сам себя перебил.

С той самой секунды, как он понял, что Балабол и Аська согрешили, он неустанно ломал себе голову, что же его хитроумная кузина отыскала в этой феноменальной балде. Особенно возмутил Шурика топографический кретинизм. Речь, возможно, шла о жизни и смерти, а Балабол нес околесицу.

И несколько дней спустя, когда все опасности миновали и наступило расслабление, Шурик не удержался — спросил у Аськи, неужели не нашлось поблизости никого получше Балабола? Шурик выразился даже в том смысле, что поставь капкан на людном перекрестке, и из десяти жертв девять будут толковее Балабола.

Аськин ответ сразил его наповал.

— У меня еще никогда не было такого красивого мужика! — заявила Аська.

Об эстетике Шурик как-то не подумал.

Не обойтись без еще одного отступления. Шурик и его голубая мечта.

Удивительнее всего, что они с Балаболом нашли-таки дачу. Как самокритично сказал Шурик, набрели нечаянно. И он впервые увидел ее издали, на фоне закатного неба, белую, возвышающуюся над кронами низких яблонь, и это потрясло его душу.

Шурик спит и во сне видит свой собственный дом. Главным в этом доме будет, естественно, аквариум. Все прочее — вокруг аквариума и ради него. Как-то он полчаса описывал мне это чудо инженерной мысли со всеми деталями. Слушать его было невозможно, заткнуть — еще невозможнее. Если учесть, что у Шурика никогда не будет денег на свой дом… Вот разве что его женит на себе какая-нибудь совсем спятившая от экстравагантности миллионерша. Но этого долго еще ждать придется.

Если же отвлечься от эмоций, то дача крутого мужика больше всего походила на длинный белый одноэтажный барак, метров этак в сорок длиной. Стояла она в глубине здоровенного двора. Со стороны шоссе на территорию можно было попасть через чугунную калитку.

У калитки росли целые джунгли розовых и лиловых флоксов. За ними начинался клубничник. Огромное поле клубники имело вид квадрата, поделенного на четыре части дорожкой, ведущей от калитки к даче, и канавой, проходившей параллельно шоссе. Среди клубники там и сям торчали яблони, над одной яблоней возвышалось огородное пугало. Там же росли кусты смородины и стояла резная красивая скамейка. Обсаженная флоксами дорожка вела мимо скамейки по мостику к открытой веранде. Мостик был совершенно незаметен, однако глубина канавы была немалая — чуть ли не по колено, и хорошо бы воды! В канаве кисла какая-то мерзкая жижа.