Пара беллум - [17]

Массовая агентура одной страны, действующая на территории других стран, явление в истории совсем не новое. Вспомните, каких масштабов достигла агентура гитлеровской Германии в странах Европы перед второй мировой войной. Советская агентура в Европе мало ей уступала, а в некоторых отношениях превосходила. Но лишь в послевоенные годы произошел качественный скачок в этом направлении: массовая агентура Востока на Западе превратилась в агентурную армию, а ее деятельность — в агентурную войну. Завершился этот скачок в семидесятые годы. Он связан с именем генералиссимуса агентурной войны Юрия Андропова. Имена маршалов и генералов этой войны навеки останутся неизвестными человечеству.

Главное в агентурной войне не раскрытие неких секретов, а физическое присутствие в теле противника, способность поддерживать агентурную армию из года в год и восстанавливать ее в случае потерь.

Агентурная война имеет то достоинство, что ведется на территории чужой страны и ведется силами, почти полностью существующими за счет этой страны. Это — война целиком и полностью паразитарная. Главная ее задача — разрушение внутренних самозащитных механизмов данной страны, ее деморализация и дезорганизация, принуждение ее к такому поведению, какое требуется для страны, обладающей этой агентурной армией. Агентурная война является фактически беспроигрышной для страны, ведущей ее. Неразоблаченный агент наносит ущерб стране, в которой он действует, своей тайной деятельностью. А если агент разоблачается, то сам факт его разоблачения приносит этой стране ущерб удесятиренный. Если при этом агент проник на достаточно высокий уровень социальной иерархии, факт его разоблачения порождает глубокий политический, идеологический, психологический и моральный кризис в стране. Последствия такого кризиса ощущаются многие годы и фактически не изглаживаются никогда. Они становятся фактом истории этой страны навечно.

На Западе раздувают случаи перехода восточных агентов и дипломатов (как будто есть восточные дипломаты, не являющиеся агентами!) на сторону Запада. В агентурной войне и на этот счет есть свои законы. Если восточному агенту или дипломату (т. е. тоже агенту) разрешено выехать на Запад, то это само по себе предполагает, что он не способен даже при желании сообщить слишком много о своей агентуре и нанести ей непоправимый ущерб. Если даже сам министр иностранных дел Советского Союза останется на Западе, это не будет катастрофой для советской агентурной армии, ибо он не знает и сотой доли того, что знает рядовой работник аппарата КГБ, которому поэтому не разрешается выезжать на Запад.

Набор агентов в агентурную армию зависит не от воли и желания кандидатов в агенты, а от воли и желания тех, кто осуществляет набор. Каждый может быть использован как потенциальный или актуальный агент. Все сто процентов советских граждан, выезжающих на Запад, должны рассматриваться как агентура КГБ. Это есть элементарная служебная формальность, играющая для советских людей такую же роль, какую в свое время играло крещение младенцев в христианских странах.

Нужно приучить всех людей к мысли: если ты не агент КГБ, то это означает вовсе не то, что ты мужественен и непоколебим, а то, что ты не попал в поле действия агентуры и что не принято решение использовать тебя в интересах агентуры.

Сын

Шеф КГБ… Кстати, почему это западное словечко «шеф» как-то незаметно вошло в употребление?!.. Председатель КГБ, которого сотрудники за глаза называли Шефом, как бы между прочим поинтересовался здоровьем Западника, его домашними делами, успехами детей.

— Трудно теперь с детьми, — вздохнул Шеф. — Не ценят тех благ, какие мы потом и кровью зарабатывали. Не понимают, в каком обществе мы живем. На Запад смотрят. Пора нам за наших детей всерьез взяться… Дети — наше будущее. Судьба завоеваний революции зависит от наших детей.

Шеф говорил эти пропагандистские банальности неспроста. Западник чувствовал, что тут есть какая-то подоплека.

Надо с сыном поговорить, подумал он. А то закрутился с делами, совсем семью забросил…

Сын от беседы уклонялся под разными предлогами. Отец был взбешен и предъявил ультиматум: либо в такое-то время сын явится для разговора, либо пусть пеняет на себя. Разговор походил на разговоры Западника с сослуживцами и начальством. Сын юлил, пытаясь выяснить, что отцу известно о нем. Отец юлил, пытаясь заставить сына проговориться и сказать что-то о его интимной жизни. Отец попробовал было говорить в том же стиле, как говорил шеф КГБ. Сын сказал, что он «этими пропагандистскими помоями сыт по горло». Отец назвал сына прохвостом. Сын, не моргнув глазом, сказал, что «яблочко от яблони недалеко падает».

Сын ушел, не дослушав нотацию отца. В машине его ждали друзья — две накрашенные девочки, дочери народного артиста и академика, и сын маршала…

Дочь

Вечером его навестила дочь. Попросила «нажать» на отдел науки ЦК, чтобы тот «нажал» на Президиум Академии Наук, чтобы тот «нажал» на «болванов» из института ее супруга, чтобы те наконец-то избрали ее супруга в члены-корреспонденты Академии Наук. В конце концов пора, он написал уже десяток статей и брошюру в издательстве «Московский рабочий». Другие академики и того не имеют.