Para bellum - [2]

— Это был верх безрассудства! Вы хотя бы подумали, что у вас горючего в обрез и один двигатель неисправен?

— Да, но я подумал, что, возможно, на земле мне удастся исправить поломку и что военная база, хотя и брошенная, предоставит больше полезной информации, чем аэрофотосъемка лесов и холмов.

Итак, я сел благополучно. Вокруг по-прежнему не было никакого движения, и я отправился осматривать базу. Разумеется, я включил систему дистанционного самоуничтожения самолета и все время держал палец на кнопке на случай внезапного нападения. Но скоро я понял, что никакого нападения ждать не приходится. База была мертва уже сотни лет. Причем она была не эвакуирована, а просто брошена. В ангарах я обнаружил несколько старинных самолетов, изъеденных коррозией, покореженных рухнувшими перекрытиями. Насколько я разбираюсь в истории авиации, такие машины состояли на вооружении 3 века назад. Я нашел некоторые инструменты, которые надеялся использовать для ремонта двигателя. В одном из проржавевших топливных баков осталось довольно много горючего. Тут я по достоинство оценил новые двигатели, способные работать на чем угодно. В одном из помещений командного пункта я наткнулся на скелет в истлевших лохмотьях. Судя по полусгнившим погонам, это был офицер. В черепе его зияла дыра, а рядом валялся ржавый старинный пистолет: видимо, этот человек застрелился. Больше ни на базе, ни в соседнем летном городке я не видел людей, ни живых, ни мертвых; впрочем, доступ в некоторые помещения преграждали запертые металлические двери, а в некоторые я не решился войти, так как они выглядели слишком ветхими. После этого осмотра я позволил себе несколько часов сна, предоставив компьютеру следить за обстановкой.

Следующий день я посвятил ремонту. Полностью исправить двигатель мне не удалось, но я заставил его работать с половинной мощностью. Я решил испробовать старинное топливо и заправил им один бак. Сделав несколько пробных кругов над аэродромом, я решил продолжить разведку и облететь окрестности. Мне попалось еще несколько военных объектов; все они были в том же состоянии, что и первая база. Затем я обнаружил железную дорогу. Если бы не компьютер, я бы не заметил: ее скрывали густые заросли. Я полетел вдоль нее и вскоре увидел поезд. Деревья росли прямо сквозь дыры в крышах вагонов. В дальнейшем мне не раз попадались такие поезда. Железнодорожная ветка привела меня в небольшой город. Здесь не было аэродрома, и я не мог исследовать город вблизи, но и сверху было видно, что он давным-давно мертв. Большинство зданий носило следы пожаров. кое-где на улицах виднелись ржавые остовы автомобилей. Двигаясь вдоль железной дороги, я миновал еще несколько городов, уже более крупных. Значительные разрушения, а также искореженная военная техника на улицах указывали на то, что некогда здесь шли боевые действия. Исходя из характера разрушений, не применялось ни ядерное оружие, ни даже массовые бомбардировки; дело ограничилось артобстрелом и уличными боями. Все эти руины были безжизненны. В одном из городов я совершил посадку. Экскурсия по городу оказалась довольно опасным занятием: один раз невдалеке от меня рухнула стена дома, дважды мне приходилось отстреливаться от стай одичавших собак. Видел я и полчища крыс. Я заходил в здания, казавшиеся мне особенно надежными, и часто натыкался в них на останки их обитателей. Судя по позам, эти люди умерли от голода или болезней. Причиной смерти мог быть и холод — судя по тому, что мне почти не попадались книги или деревянная мебель, они были пущены на топливо в зимнее время.

Закончив осмотр города, я вернулся на самолет и проверил с помощью своей аптечки, не подцепил ли я какую-нибудь заразу в мертвом городе.

— Об этом следовало подумать прежде, чем соваться туда, — пробурчал генерал.

— К счастью, все обошлось благополучно, и я вернулся на брошенную базу. В принципе ничто не мешало мне возвращаться в Западное полушарие, но я решил установить масштабы катастрофы, постигшей наших врагов.

В последующие дни я совершал дальние полеты в разные части континента. Всюду мне открывалась одна и та же картина: буйство дикой природы, поглощающей руины городов. В некоторых из них я набрал наиболее сохранившихся газет и журналов. Сам я, конечно, не знаю языков Восточного полушария, но думаю, что эти издания прольют свет на обстоятельства катастрофы. В одном из полетов я был атакован: какая-то автоматическая система, не вышедшая из строя окончательно за 3 столетия, выпустила по мне ракету, которая взорвалась, едва оторвавшись от земли. Лишь на пятый день, пролетая над южной частью континента, я заметил людей.

Я увидел столб дыма, поднимавшийся из джунглей, и полетел туда. Внизу оказалось небольшая деревушка, состоящая из крытых пальмовыми листьями хижин. В центре ее горел большой костер, вокруг которого плясали полуголые люди. Когда я прошел над ними на бреющем полете, они сперва окаменели от ужаса, а потом бросились кто куда. Очевидно, они никогда не видели самолета. Еще несколько раз мне встречались подобные поселения в джунглях. Компьютер, анализируя снимки этих людей, прилетел к выводу, что не все они — представители коренной южной расы. Предки многих из них пришли с севера, когда гибель цивилизации сделала жизнь там затруднительной. Впрочем, я видел людей и в умеренных широтах. Здесь сохранился более высокий уровень культуры: дома в деревнях сложены из крепких бревен, жители занимаются земледелием и скотоводством. Впрочем, как и на юге, люди встречаются здесь крайне редко, поселения находятся на больших расстояниях друг от друга и между ними, по-видимому, не существует сообщения. Гораздо чаще я наблюдал брошенные деревни, а несколько раз видел полуразрушенные деревянные крепости, что свидетельствует о том, что и после гибели городов местные жители не прекратили воевать друг с другом.