Папина дочка - [73]

— Сейчас вспомню. — Я попыталась восстановить наш разговор. — Ты не упомянул только, как я возмутилась, когда узнала, что Роб даже не купил Андреа этот медальон. Он просто выгравировал их инициалы на кулоне, забытом в его машине какой-то другой девушкой.

Пол улыбнулся.

— Вот оно, Элли. Это я и хотел вспомнить. Это не Роб выгравировал инициалы на медальоне. Они там уже были, когда я его нашел.

— Поли, не может быть. Андреа познакомилась с Вестерфилдом только в октябре. А медальон ты нашел в мае.

На его лице появилось упрямое выражение.

— Элли, я это помню. Я уверен. Я их видел. Инициалы уже на нем были. Причем, не «Р» и «А». Там было «А» и «Р». «А.Р.», очень красивыми буквами.

43

Я вышла из больницы с ощущением, что события развиваются сами по себе. История Алфи и чертеж, которые я выложила на сайте, дали ожидаемый эффект: бабушка вычеркнула Роба из завещания. Таким образом, миссис Вестерфилд все равно что заявила на весь мир: «Я верю, что мой единственный внук организовал покушение на мою жизнь».

Это осознание ужасной правды и принятие болезненного решения и стало причиной ее сердечного приступа. Бабушке Роба девяносто два, не думаю, что она его переживет.

И снова я вспомнила, с каким спокойствием и достоинством она уходила из нашего дома, когда отец приказал ей убираться. Он первый попрекнул ее внуком. Или не он? В Арбинджере учился ее муж, сенатор США. Вряд ли она не знала, почему Роба попросили оттуда уйти.

Миссис Вестерфилд изменила завещание и приняла все меры, чтобы его не смогли оспорить юридически. Это значило не только, что она поверила в причастность Роба к покушению. Возможно, в конце концов даже она поняла, что ее внук убил Андреа.

И снова я вернулась к медальону.

На медальоне были выгравированы инициалы «А» и «Р» еще до того, как Роб встретил Андреа.

Этот факт казался таким поразительным и настолько выбивался из общей картины, что, когда я вышла от Пола, мне понадобилось несколько минут, чтобы его осмыслить и принять.

Серое утро сменилось таким же серым днем. Моя машина стояла в дальнем конце больничной парковки. Я подняла воротник пальто, чтобы хоть как-то защититься от сырого холодного ветра, и быстро зашагала к автомобилю.

Я вырулила со стоянки. У меня начинала болеть голова — уже час тридцать, а я ничего не ела с семи утра!

Колеся по городу в поисках кофейни или ресторана, я пропустила несколько неплохих мест. Причину своей щепетильности я поняла, отвергнув очередное популярное кафе, — в Олдхэме я не чувствовала себя в безопасности на людях.

Я вернулась в гостиницу. Не знаю, что меня больше радовало: то, что я наконец-то в номере или то, что я скоро уеду в Манхэттен, где меня никто не будет узнавать.

Сидевшая в регистратуре миссис Уиллис вручила мне конверт. Я поняла, что это некролог, который мне оставила Джоан.

Я забрала его, позвонила в службу доставки, заказала в номер огромный гамбургер и чай, уселась на стул и стала любоваться видом на Гудзон. Маме наверняка понравился бы этот пейзаж: окутанные туманом береговые скалы и серые, беспокойные волны.

Конверт был запечатан. Я взяла ножницы и вскрыла его. Джоан вырезала некролог из «Вестчестер Ньюз».

Кавано Дженин (урожденная Рейд) скончалась в Лос-Анджелесе, Калифорния, в возрасте 51 года. Возлюбленная бывшая жена Эдварда и любящая мать Габриель (Элли) и покойной Андреа. Она принимала активное участие в жизни церкви и общины и создала прекрасный дом для своей семьи. Мы всегда будем по ней скучать, будем вечно ее любить и помнить.

Значит, не одна мама помнила добрые старые времена. А я черкнула отцу только холодную записку, сообщив, что она умерла, и спрашивая разрешения захоронить ее прах в могиле Андреа!

Я слишком глубоко замкнулась в своем горе. Мне и в голову не пришло, что отец так близко к сердцу воспримет известие о смерти матери. Я решила, что выберусь на обед с отцом, как и обещала Теду, и как можно скорее.

Я сунула вырезку в чемодан. Нужно собирать вещи и скорее уезжать отсюда. И тут зазвонил телефон. Это оказалась миссис Хилмер:

— Элли, не знаю, насколько это тебе поможет, но я вспомнила, где видела упоминание о Филли.

— Где, миссис Хилмер? Где вы его видели?

— В одной из твоих газет.

— Вы уверены?

— На все сто. Я читала ее, когда гостила у внучки. Малыш спал, а я просматривала газеты в поисках людей, которые все еще живут неподалеку и у которых ты могла бы взять интервью. И представляешь, когда мы сели обедать, я вспомнила обо всем, что прочитала, и разрыдалась. А потом я увидела заметку о Филли. Тоже очень грустную.

— Вы не помните, что там о нем говорилось?

— Понимаешь, Элли, я могу отыскать эту статью, но, боюсь, я нашла не то, что тебе нужно.

— Но почему?

— Потому что ты ищешь парня по имени Филли. А я читала статью о погибшей девушке, которую близкие называли Филли.

«Я забил Филли насмерть, и это было круто». Господи, неужели он говорил о девушке? Девушке, ставшей жертвой убийства.

— Миссис Хилмер, я просмотрю все газеты, строчку за строчкой.

— Этим я сейчас и занимаюсь. Если найду, позвоню.

— А я вам.

Я положила трубку, поставила телефон на столик и взяла спортивную сумку. Расстегнув молнию, я перевернула ее вверх дном и высыпала пожелтевшие газеты на кровать. Схватив первую попавшуюся, я села на стул лицом к реке и принялась читать.