Под конец первого дня на ногах стоять не мог уже никто. Напряжение, вызванное непривычными движениями, сильно изматывало. А после забега на 25 километров, порки и морения голодом, выпали даже самые стойкие. Наша пятерка продержалась до конца только за счет остатков энергетика Рамины. Сама гоблинша потеряла сознание, едва сдав инструктору тренируемые движения. А нам пришлось мучатся до самого конца, получив отметку удовлетворительно в числе последних. Ни для кого не секрет, что это было наказанием за ночной кутеж в бараке. Мастер вдалбливал армейскую дисциплину в умы детей. Взрослых игроков почти не осталось. Они покинули лагерь сразу после утреннего марафона и порки, сославшись на неадекватность мастера Хорни.
За следующие пять дней мои запасы еды были сначала основательно подъедены, а потом отравлены Сорокой. В лазарет отправились бы все, если бы Рамина не заметила отраву. Самое удивительное, что учителя закрывали глаза на крысятничество, но пресекали драки и убийства. И Сорока знал эти правила, еще до первого инцидента. На десяток пловцов добравшихся до берега, он объявил настоящую травлю. На общих занятиях, он падал, мешал, на долгое время отвлекал инструкторов. Во время самостоятельных тренировок не давал нам заниматься, провоцируя драки, в которых обвинял нас в нападении группой на одного. Его бесило, что даже среди детдомовцев есть игроки способные показывать на факультативных занятиях результат выше его собственного.
На шестой день созрел план, как проучить Сороку. Остров Крит был большой тренировочной базой, но лагерь занимал лишь его малую часть. Во время самостоятельных тренировок мы выбрались в тропический лес и начали отрабатывать расслабленные движения в спаррингах. Всего через десять минут по наши души пришел Сорока и начал откровенно нападать, не боясь гнева инструкторов. Ведь он как обычно скажет, что это мы на него напали. А разница в статах такая, что мы и всей толпой его не завалим.
Ромул и Рэм встали в боевые стойки принимая вызов Сороки. Противник был достаточно умным, так как не спускал глаз с оставшейся троицы. Ну да, молодец, понял, что это ловушка, вот только встал именно так, как мы и планировали. И даже не двигается с места, показывая свое превосходство. Самострел сработал идеально, пробив голову Сороки насквозь. Второй раз, бесплатно телепортировать он уже не сможет.
В лесу не было никого, кроме нас шестерых. Оставшаяся часть группы сейчас тренировалась с манекенами на глазах у инструкторов, так что к ним никаких претензий не будет.
Мы сами принесли тело Сороки мастеру Хорни. Весь разговор лежал на мне.
— Сорока решил пойти с нами в лес и потренироваться в условиях приближенным к боевым. Во время учебного спарринга, он наступил на ловушку с самострелом. Результат перед вами. С его тела мы ничего не взяли. Доклад окончен.
Мастер Хорни никак не показывал своего гнева, но я много времени провел в лесу среди животных. Если зверь молчит, это не значит, что он не задумал дурного. Тролль сейчас напоминал змею перед броском.
— То есть к его убийству вы не имеете никакого отношения? И о ловушки не знали?
— Нет. Если бы Сорока на нее не наступил, то один из нас оказался бы на его месте.
— Будет проведено служебное расследование. Если хоть один из вас причастен к его смерти, последует наказание, исключение и штраф к бонусным баллам. Сейчас вы понесете наказание за то, что не проверили площадку для тренировок, перед началом спарринга. Пока не пробежите тысячу кругов, вам будет отказано в общих занятиях. Адам, останься. Остальные можете идти.
Как только другие дети вышли из комнаты, обстановка в комнате резко изменилась. Тролль не сдвинулся с места, но начал испускать жажду крови, от которой в комнате разом завяли все растения.
— Следователи что‑нибудь найдут?
— Только наши следы. Оружие убийства никто не искал, но мы сразу поняли, что это был самострел.
— Я спрашиваю, следователи смогут найти доказательства вашей причастности к смерти игрока Сорока?
— Мы его не убивали. Максимум, что нам можно предъявить, это наши следы на месте преступления.
Из кабинета мастера выходил со смешанными чувствами. Он друг или враг? Была ли это попытка избавиться от нас? Или он пытался прикрыть наши спины от следователей?
На улице друзья окружили меня и начали заваливать вопросами о том, как прошел диалог. Разумеется, все самые важные вопросы шли через командный чат. Никто кроме меня не знал всех деталей плана, потому они смогли вести себя естественно.
«Самострел нашел в лесу в одной из охотничьих ловушек. Он очень старый, полусгнивший, но свою работу делает идеально. Я закопал его в нужном месте, оборудовал ловушку так, чтобы она сработала, когда человек наступит на нужное место. Вообще‑то выстрел должен был попасть в грудь и лишь тяжело ранить Сороку, а не убить. Но во время атаки он слегка наклонился, и стрела пробила череп. Моих следов там нет. Во всяком случае тех, которые я сам смог бы заметить. Короче не мучайтесь, вам ничего не грозит.»
Рамина шумно выдохнула.
— Я думала, ты хотел испортить его личные вещи, пока его не было в лагере. Ну там, мочу во фляжку налить, или вшей в подушку подсыпать. Жаль травить нельзя. Медики заметят.
