Пансионат Гоблинов - [3]

Комната, куда поместили искательницу магических знаний, оказалась двухместной. Одна кровать была уже занята. На ней располагалась молоденькая девушка, пожалуй, ровесница самой Вилены, смуглая и на удивление худощавая. Ее очень длинные черные волосы были распущены и поминутно падали ей на лицо. Отбрасывая их, смуглянка открывала очень миленькие ушки, украшенные массивными золотыми серьгами. Короче, весь ее облик свидетельствовал о принадлежности или попытке примазаться к цыганскому племени.

Пока Вилена удивленно разглядывала свою колоритную соседку, та платила ей той же монетой и в двойном размере: выглядывавший из-за занавеса волос по-птичьи круглый глаз пристально ее оценивал.

"Посмотри, посмотри, "- думала про себя вновь прибывшая отдыхающая. - "Слава богу, и кожей и рожей я не обижена. " И она была права. Лицо гладкое, черты его правильные, губы в меру пухлые, глаза зеленые, волосы темно-русые, по плечи. Да и фигурка тоже ничего себе, правда, не ахти какая соблазнительная, но аккуратная, как говориться, в пропорции.

Взаимному изучению положила конец регистраторша, добродушно призвавшая "милых девочек" познакомится и подружиться. Видимо, дел у нее было еще множество, потому, бросивши сей клич, она тут же исчезла. Видно было, что будь ее воля, бабка застряла бы в комнате надолго, охая, всплескивая руками и говорливо булькая. Вилене же, основательно уставшей с дороги, это было совсем ни к чему. Поэтому она от всей души порадовалась, что наделенная столь суетным характером бабулька, обделена при этом свободным временем для его проявления.

Знакомиться с соседкой девушке тоже не хотелось, но правила хорошего тона требовали хотя бы представиться. Оказалось, что юную брюнетку зовут Марией. Вилена, не удержавшись, полюбопытствовала:

-- Почему ты сюда приехала?

-- А как же, - белозубо улыбнулась девушка. - Я цыганка, то есть по маме цыганка, - слегка смутившись, поправилась она. - Еще бабка моя кочевала, гадала, амулеты для приворота продавала. А родители, они просто в городе живут. Я бабку просила- научи, а она уперлась- и ни в какую. Упрямая она. Но мы все упрямые- здесь я и без нее все узнаю.

-- Ты давно приехала? Чем тут занимаются?

Мария беспечно махнула рукой:

-Да я почем знаю, я за час до тебя вселилась. Бабулька, что тебя привела, говорит, завтра, мол, все узнаете.

Черноволосая Мария была полна энтузиазма и дальше продолжать разговор, но Вилена уклонилась, отмолчалась и, отбросив все раздумья, легла спать.

Завтрак опять по уши погрузил Вилену в атмосферу доброй старой Англии. Пищу принимали в огромной зале, увешанной гобеленами с батальными сценами. Благородные рыцари в могучих доспехах, украшенных веселенькими плюмажами благородно лупили своих не менее благородных врагов. Худосочные дамы с нездоровым цветом лица и высокими залысинами на бледных лобиках, причудливо изогнувшись, взирали на этот мордобой с нескрываемой скукой. Только один гобелен выделялся из общей кучи: снежно-белый единорог склоняется перед девицей в причудливых розовых тряпках. Девица, которая по замыслу автора, видимо должна была символизировать невинность, Вилене не понравилась: "Корова, она корова и есть, даже в шелках и кружеве", так заклеймила она вышитую даму. А вот единорог приковывал к себе внимание. Нежные ноздри, казалось, трепетали как живые, круглый карий глаз косил на зрителей с непередаваемым лукавством. Гордо выгнутый шелковый хвостик почему-то напоминал девушке веселого пони, на котором она каталась в раннем детстве. "Жили же когда-то такие создания!" - с неожиданной грустью подумала Вилена.

Мебель была тоже донельзя английской: прихотливо изогнутые стулья и неимоверно длинный дубовый стол вызывали ожидание какого-то типического дополнения в том же духе- то ли безумного Болванщика с Соней и Мартовским Зайцем, то ли почтенного слуги с бакенбардами и тарелкой овсянки.

Кормили, однако, не овсянкой, а манной кашей с омлетом. Вилена стойко ненавидела их с раннего детства и потому ограничилась бутербродом и кофе. Публика за столом подобралась на редкость разношерстная. Несколько изможденных молодых людей с длинными волосами, дамы неопределенных лет невыразительной наружности, пара хорошеньких девушек, видимо подружек, и один жизнерадостный толстяк со сверкающей лысиной. Он заинтересовал девушку больше всех- за ним было интересно наблюдать. Живо прикончив свою порцию и все бутерброды, до которых могла дотянуться его пухленькая ручка, пузан впал в задумчивость. Взгляд его блуждал сначала по столу, потом по гобеленам, а пальцы выколачивали требовательный и очень голодный ритм. Наконец его ублаготворили увесистой добавкой, и только пожрав ее, лысый успокоился и умиротворенно сцепил пальцы на брюхе.

"Зачем его-то сюда занесло?" - изумилась про себя Вилена. - "За те же деньги накупил бы себе еды, да не манной каши, а какой-нибудь окорок или суп-жюльен. Со всеми остальными все более-менее понятно. Большинство тут какие-то недоделанные. Они эту свою незавершенность чувствуют и от нее хотят избавиться. И я, наверное, тоже!" - неожиданно для себя закончила она.