Паноптикум мотыльков - [51]

— Разве есть и другие?

— Их множество…

Молодой щеголь смеется, змейки на медальоне поднимают крошечные головки, угрожающе сверкая антрацитовыми глазками. София отступает от Гая на шаг, опасаясь маленьких тварей.

— Не бойся их. Медальон не опасен ни в реальном мире, ни в грезах. Здесь малыши любят шалить. Но тебя не тронут. Пустишь их поползать по себе? Шучу!

Мужчина осторожно касается пальцем оживших змей, гладит, успокаивает.

— Зачем ты носишь его? — удивляется София.

— О! С ним связана длинная и темная история. Кровавая, жестокая, полная интриг, хитрости и обмана. Последним его хозяином была прекрасная женщина, передавшая мне амулет незадолго до собственной смерти.

София уже не удивляется.

Гай, словно предвидя следующий вопрос, заранее отвечает на него.

— Он дарует великую жизненную силу, возможность перевоплощения, поворота времени вспять. Я могу быть старым и молодым одновременно, менять по желанию обличия, восстанавливаться после смертельных увечий. И если захотел бы — то и жить вечно.

— А разве ты не хочешь жить вечно. Это же мечта любого…

— Глупца?

София задумалась. Возможно.

— До того как обрести персональный Perpetuum Mobile, я жаждал бессмертия. Убивал, сжигал, казнил на пути к нему. Все изменилось. Обладающий не ценит. Полюбив, она узнала меня лучше, поэтому и доверилась.

— А кто Она?

Гай грустно улыбнулся, закрыл не мгновение глаза.

— Задай этот вопрос завтра, если вспомнишь. Я обещаю на него ответить. А пока… посмотри вокруг, что ты видишь?

София огляделась.

Они стоят в центре салона, его внешний вид почти не изменился, двери в спальню тихо поскрипывают на сквозняке. Их узкие устремленные вверх створки заканчиваются на притолоке ажурной луковкой. В переплетения узоров из соседней комнаты струится мерцающий теплый свет.

Гай подталкивает замершую в нерешительности Софию — идем.

Распахивает двери…

На медном кованом абажуре, вцепившись в него мощными крючковатыми когтями, примостился черный как смоль ворон.

Подвешенная на цепях лампа медленно раскачивается под его тяжелым телом, издавая легкий скрежет.

Колеблющий сноп света попеременно освещает узорчатые стены.

Я видела эту птицу в лабиринте, отмечает про себя София и бесстрашно перешагивает порог.

Огромная низкая кровать, скрытая балдахином из бархата, притаилась у окна…

Расписной свод спальни поддерживают тонкие лакированные колонны, расписанные арабской вязью. На полу разбросаны великолепные ковры, тканные из шелка и тончайшей шерсти, пышущие яркими восточными красками

Семь альковов, задрапированные занавесями из струящегося шелка, расположены по кругу просторной комнаты, стены которой от пола до потолка украшены резными панелями. Растительный рисунок на стенах мягко перетекает в геометрические узоры на потолке. Деревянные панели скрывают обивку на стенах из диковинного муара… В отличии от играющего яркими цветами ковров пола, гамма стен более спокойная. Благородный цвет слоновой кости, слегка контрастирует с золотисто — бежевым и травянисто — зеленым.

Имеющаяся мебель, подвесные шкафчики, книжные полки выполнены из драгоценных пород дерева, украшены наборной мозаикой из тончайших пластинок, инкрустированных перламутром или латунью.

Я попала в Сказку Тысячи и Одной ночи?

Почти.

Гай ведет Софию на середину комнаты, где, раздвигая ковры, из пола вырастает огромный каменный трон. Поднявшись по ступеням наверх, мужчина садится на него и протягивает руку к замершей у подножья женщине.

— Ну же, Моя Королева.

Она поднимается и, сравнявшись с Гаем, удивляется еще больше. Он увеличился в размерах, став огромным. Или наоборот она уменьшилась до роста пятилетнего ребенка? Подхватив Софию, словно пушинку, Гай посадил себе на колено, и приложив палец к губам, шепнул

— Тсс. Что бы не увидела и не услышала — молчи, не привлекай внимания. Я впервые позволяю человеку присутствовать на церемонии. Не двигайся, не произноси ни слова, тогда они не заметят тебя. Внимательно слушай и запоминай. Поняла?

— Да, — прошептала испуганная София.

— Ничего не бойся, глупышка, ты под моей защитой. Сейчас я еще немного изменюсь…

— Еще?

Смех Гая, словно раскат грома прокатился под покрытыми арабской вязью сводами.

— Сиди смирно!

Гай вытянул руки вперед и закрыл глаза. Из-за стиснутых зубов послышался легкий свист. Ворон, сидящий на светильнике, гортанно каркнув, ударился оземь и исчез среди вороха подушек и ковров.

Сердце Софии зашлось от ужаса, когда руки Гая начали преображаться. Фаланги вытянулись, утончились, острые когти прорезались на концах пальцев. Кисти стали напоминать двух пауков, шевелящих длинными членистыми щупальцами.

Рукава щегольского камзола покрылись черными перьями, которые вырастали прямо из ткани. Удлиняясь, пушась, постепенно превратились в два вороньих крыла.

София подняла голову, чтобы взглянуть на лицо оборотня. Скулы Гая обострились, нос приобрел форму птичьего клюва. Ставшие огромными, глаза, залила непроницаемая тьма.

Зажав рот руками, она подавила крик.

— Тихо!

Длинные пальцы человека — ворона, дотягиваются по очереди до каждого из семи тайных альковов и легким движением отодвигают шелковые занавеси.