Паника в «Ла Скала» - [13]

Шрифт
Интервал

– Да нет, я же говорю – ничего…

У одной из дам руки – вроде бы непроизвольно – сложились для молитвы, и она действительно молится; другая жарко шепчет что-то на ухо приятельнице – не умолкая, исступленно.

Мужчины расселись на полу, многие сняли туфли, расстегнули воротнички, распустили белые галстуки; курят, зевают, храпят, тихо спорят, пишут что-то золотыми карандашами на полях программок. Человек шесть дежурят, приникнув к щелям жалюзи, чтобы сразу же сообщить остальным, если снаружи что-нибудь произойдет. А в углу, один-одинешенек, сидит бледный, ссутулившийся, с вытаращенными глазами депутат Лайянни и курит свои дешевые «Национали».

Но за то время, что Коттес отсутствовал, среди осажденных произошла странная перегруппировка.

Еще перед тем, как он отправился звонить, владелец завода сантехники инженер Клементи стал в чем-то убеждать директора Гирша и отвел его в сторонку. Продолжая беседовать, они направились к театральному музею и какое-то время оставались там, в темноте. Потом Гирш снова появился в фойе, что-то шепнул – каждому в отдельности – четверым гостям и увел их с собой. Это были: писатель Клисси, певица-сопрано Барри, торговец мануфактурой Просдочими и юный граф Мартони. Все они присоединились к инженеру Клементи, остававшемуся в темном музее, и образовали своего рода тайный союз. Затем капельдинер без всяких объяснений взял один из канделябров, освещавших фойе, и унес его к тем, кто засел в музее.

Маневры, на которые поначалу никто не обратил внимания, в конце концов вызвали любопытство и даже тревогу у остальных: люди были в таком состоянии, что любой пустяк мог их насторожить. Кое-кто, будто совершенно случайно оказавшись возле музея, решил заглянуть туда и узнать, что все-таки происходит. Из этих любопытствующих в фойе возвратились не все. Оказалось, Гирш и Клементи в зависимости от того, кто именно заглядывал в музей, либо тут же обрывали разговор, либо довольно настойчиво приглашали присоединиться к ним. Очень скоро группа сепаратистов насчитывала уже человек тридцать.

Зная их, нетрудно было догадаться, в чем дело. Клементи, Гирш и остальные решили отколоться и заранее перейти на сторону «морцистов», дав понять, что у них нет ничего общего со всеми этими гнусными богатеями, оставшимися в фойе. О некоторых из этих сепаратистов уже было известно, что они в свое время – скорее из страха, нежели по убеждению – проявляли мягкость или снисходительность к могущественной секте. Что касается причастности самодура и деспота Клементи, то тут всем все было ясно, ведь один из его сыновей (вот выродок!) чем-то там командовал у «морцистов». Незадолго до этого видели, как он, то есть Клементи-старший, вошел в закуток с телефоном, и стоявшим в очереди пришлось ждать больше четверти часа. Можно было предположить, что, почуяв опасность, Клементи обратился к сыну по телефону с просьбой о помощи и тот, не желая себя компрометировать, посоветовал ему действовать самостоятельно и немедленно приступить к организации комитета солидарности, этакой мятежной хунты «Ла Скала» – ее «морцисты», придя к власти, из тактических соображений признают и наверняка не тронут. В конце концов, кровь – не вода, заметил кто-то.

Но со стороны многих других подобные действия просто озадачивали. Это были типичные представители именно тех кругов, к которым «морцисты» относились с особой ненавистью: они, или по крайней мере такие, как они, были носителями пороков и несправедливости, слишком часто служивших наиболее вескими аргументами в морцистской агитации и пропаганде. Теперь же они, видите ли, вдруг перешли на сторону противника и отреклись не только от собственного прошлого, но и от речей, произносившихся всего несколько минут назад. Очевидно, они уже давно вели закулисные переговоры, чтобы в случае переворота любой ценой обеспечить себе лазейку, но делали это тайком, через посредников, так, чтобы, не дай Бог, не запятнать себя в глазах людей одного с ними круга. И вот, когда пробил грозный час, они поспешно сбросили маску, уже не заботясь о соблюдении декорума: к черту связи, знатных друзей, положение в обществе – сама жизнь поставлена на кон.

И если поначалу эти маневры проводились втихую, то теперь пришло время действовать открыто, поставить точки над «i». В небольшом зале музея вновь включили электричество и распахнули окно, чтобы снаружи все было хорошо видно: «морцисты» войдут на площадь и сразу поймут, что у них есть здесь надежные союзники.

Вернувшийся в фойе маэстро Коттес, увидев яркие блики отраженного зеркалами света, который зажгли в музее, и услышав доносившийся оттуда шум дебатов, был ошеломлен происшедшей переменой. Почему в музее свет включили, а в фойе нет? Чем это объяснить?

– А что это они там делают? – громко спросил он наконец.

– Что делают? – раздался мелодичный голосок Лизелоры Бини: она сидела на полу, прижавшись к боку мужа. – Святая простота! Внуки Макьявелли создали свою театральную ячейку. Они не теряли времени зря. Торопитесь, маэстро, еще немного – и вас уже не примут. Молодцы, ничего не скажешь!… Они великодушно сообщили нам, что сделают все возможное для нашего спасения… Сейчас там делят пирог, устанавливают свои законы, нам даже позволено включить свет… Пойдите посмотрите на этих милашек, маэстро, право же, стоит… Жирные, грязные свиньи! – Она почти перешла на крик: – Клянусь, если только ничего не случится…


Еще от автора Дино Буццати
Невероятное нашествие медведей на Сицилию

Проза итальянского писателя Дино Буццати (1906-1972) давно и прочно вписана в идеальную библиотеку мировой литературы. Недаром лучший роман-притча Буццати «Татарская пустыня» встал на полки знаменитой библиотеки Х.Л.Борхеса.Перу Дино Буццати принадлежат многочисленные сборники рассказов, стихов, пьес, статей и путевых заметок - плоды его богатого наследия писателя и журналиста. Литературное творчество Дино Буццати обладает редким свойством: фантастическая символика сюжетов счастливо сочетается в нем с отточенной манерой письма и самобытностью стиля.


Загадка Старого Леса

Дино Буццати (1906–1972) — классик европейской литературы ХХ века, прозаик, журналист, художник. Его книги переведены на все ведущие языки мира, а по мотивам многих из них, в том числе «Загадки Старого Леса», сняты фильмы. «Загадка Старого Леса» вышла в Италии в 1935 году, однако никогда не издавалась на русском языке, хотя читатели в нашей стране хорошо знакомы с творчеством Буццати и его книги пользуются успехом как у взрослых, так и у детей. Роман написан в форме легенды, в чем-то иносказателен и сближается с притчей.


Татарская пустыня

«Татарская пустыня» — самый известный, великолепно экранизированный роман Д. Буццати, включенный Борхесом в его легендарную «Личную библиотеку». История молодого офицера, получившего назначение в крепость, затерянную в бескрайней пустыне. История людей, которые год за годом ждут нападения врага и надеются выполнить свое великое предназначение, вопреки неспешному и неумолимому отсчету времени…


Шестьдесят рассказов

Рассказы Дино Буццати.Они связаны не столько сюжетно, сколько концептуально.Их сравнивают с творениями Борхеса и Кортасара. Кафки, Эдгара По и Амброза Бирса.Они балансируют на грани магического и мистического реализма, притчи, литературной сказки и даже интеллектуальной фантастики.Стиль этих жемчужин «малой прозы» скуп, лаконичен и, казалось бы, равнодушен, но именно благодаря этому приему Буццати удастся подчеркнуть необычность сюжетов и вызвать у читателя мощный — зачастую на грани шока — эмоциональный отклик.


Собака отшельника

Дино Буццати, наряду с Чезаре Павезе, Луиджи Малербой и Итало Кальвино, по праву считается одним из столпов итальянской литературы XX века. Проза Буццати обладает особой силой притяжения, и это относится не только к крупным его вещам, но и к рассказам – данное издание, пожалуй, наиболее полное их собрание.


Бомба

Дино Буццати, наряду с Чезаре Павезе, Луиджи Малербой и Итало Кальвино, по праву считается одним из столпов итальянской литературы XX века. Проза Буццати обладает особой силой притяжения, и это относится не только к крупным его вещам, но и к рассказам – данное издание, пожалуй, наиболее полное их собрание.


Рекомендуем почитать
С высоты птичьего полета

1941 год. Амстердам оккупирован нацистами. Профессор Йозеф Хельд понимает, что теперь его родной город во власти разрушительной, уничтожающей все на своем пути силы, которая не знает ни жалости, ни сострадания. И, казалось бы, Хельду ничего не остается, кроме как покорится новому режиму, переступив через себя. Сделать так, как поступает большинство, – молчаливо смириться со своей участью. Но столкнувшись с нацистским произволом, Хельд больше не может закрывать глаза. Один из его студентов, Майкл Блюм, вызвал интерес гестапо.


Три персонажа в поисках любви и бессмертия

Что между ними общего? На первый взгляд ничего. Средневековую принцессу куда-то зачем-то везут, она оказывается в совсем ином мире, в Италии эпохи Возрождения и там встречается с… В середине XVIII века умница-вдова умело и со вкусом ведет дела издательского дома во французском провинциальном городке. Все у нее идет по хорошо продуманному плану и вдруг… Поляк-филолог, родившийся в Лондоне в конце XIX века, смотрит из окон своей римской квартиры на Авентинский холм и о чем-то мечтает. Потом с  риском для жизни спускается с лестницы, выходит на улицу и тут… Три персонажа, три истории, три эпохи, разные страны; три стиля жизни, мыслей, чувств; три модуса повествования, свойственные этим странам и тем временам.


И бывшие с ним

Герои романа выросли в провинции. Сегодня они — москвичи, утвердившиеся в многослойной жизни столицы. Дружбу их питает не только память о речке детства, об аллеях старинного городского сада в те времена, когда носили они брюки-клеш и парусиновые туфли обновляли зубной пастой, когда нервно готовились к конкурсам в московские вузы. Те конкурсы давно позади, сейчас друзья проходят изо дня в день гораздо более трудный конкурс. Напряженная деловая жизнь Москвы с ее индустриальной организацией труда, с ее духовными ценностями постоянно испытывает профессиональную ответственность героев, их гражданственность, которая невозможна без развитой человечности.


Терпеливый Арсений

«А все так и сложилось — как нарочно, будто подстроил кто. И жена Арсению досталась такая, что только держись. Что называется — черт подсунул. Арсений про Васену Власьевну так и говорил: нечистый сосватал. Другой бы давно сбежал куда глаза глядят, а Арсений ничего, вроде бы даже приладился как-то».


От рассвета до заката

В этой книге собраны небольшие лирические рассказы. «Ещё в раннем детстве, в деревенском моём детстве, я поняла, что можно разговаривать с деревьями, перекликаться с птицами, говорить с облаками. В самые тяжёлые минуты жизни уходила я к ним, к тому неживому, что было для меня самым живым. И теперь, когда душа моя выжжена, только к небу, деревьям и цветам могу обращаться я на равных — они поймут». Книга издана при поддержке Министерства культуры РФ и Московского союза литераторов.


Жук, что ел жуков

Жестокая и смешная сказка с множеством натуралистичных сцен насилия. Читается за 20-30 минут. Прекрасно подойдет для странного летнего вечера. «Жук, что ел жуков» – это макросъемка мира, что скрыт от нас в траве и листве. Здесь зарождаются и гибнут народы, кипят войны и революции, а один человеческий день составляет целую эпоху. Вместе с Жуком и Клещом вы отправитесь в опасное путешествие с не менее опасными последствиями.