Панихида - [13]

Хэтвапредек тихо свистнула, глядя на задумчивого землянина.

— Я вижу, ты наблюдаешь. Многие земляне наблюдают, но не видят. Многие из тех, кто видят, не анализируют. А те, кто анализирует, с легкостью забывают,— она махнула иструками.— Мы еще не пришли к единому мнению по поводу пайтаров. Великий Совет продолжает сбор и анализ информации. Как ты знаешь, эта новая раса неохотно идет на сближение, что дает некоторым из нас пищу для подозрений.

— Было решено, что они застенчивы,— ответил Аджами, глядя на поющую оропендулу на поваленном дереве.

— Решено кем? — спросила она несколько резче, чем собиралась. Хотя транксы контролировали себя намного лучше людей, у них тоже имелись эмоции. Чтобы успокоиться, Хэтвапредек произнесла одну из пятидесяти пяти мантр Десвендапура.— Естественно, не пайтарами. Для них нежелание обсуждать некоторые вопросы вполне нормально. Застенчивыми их окрестила земная пресса.— Ее усики свернулись в спирали.— Люди, очевидно, считают такую природную застенчивость чем-то нормальным. Однако мы о ней другого мнения.

— Ты сказала, некоторые из вас находят их замкнутость подозрительной. В каком смысле? — спросил Аджами, с интересом глядя в золотистые фасетчатые глаза.

— Мы прекрасно понимаем, что, несмотря на внешнее сходство, пайтары отличаются от землян. Хотя мы не очень разбираемся в поведении млекопитающих, большую часть поведения пайтаров мы оцениваем как импульсивное. Импульсивность является показателем постоянных резких перемен в сознании, и это дает нам повод подозревать, что они что-то скрывают.

— Да что они могут скрывать? Они предоставили нам координаты двух планет, на которых обитают, как только их об этом попросили. Данные уже проверили. Я знаю по крайней мере о двух земных кораблях, посетивших их систему. Людей встретили с той же сдержанностью, какую пайтары демонстрировали во время визита на Землю,— но сердечно. Ни засад, ни боевых кораблей, срочно пытающихся замаскироваться. Значит, нам просто придется смириться с их сдержанностью.

— Транксы тоже не отличаются бурным появлением чувств. Нет, мы не подозреваем всех и все. Просто мы осторожны в том, что касается отношений с другими расами.— Несмотря на убеждения землянина, она знала: Великий Совет транксов был весьма далек от того, чтобы считать пайтаров благонамеренными.— Это следствие не столько нашего характера, сколько негативного опыта общения с а-аннами, ведь оно тянется уже около трех с половиной столетий, по вашему исчислению.

Аджами безропотно проглотил насмешку.

— Мы имеем дело с а-аннами чуть меньше столетия и намерены продолжать развитие наших отношений. Не спорю, нам случалось не понимать друг друга и даже конфликтовать, но всегда находился способ уладить дело миром.

— А-анны непредсказуемы. В этом они намного ближе к вам, чем к нам. Но, если требуется, они могут демонстрировать огромное терпение. Они похожи на латентный вирус, от которого так просто не избавишься.— Все четыре передних конечности задвигались, выполняя некий причудливый жест.— Хотелось бы, чтобы пайтары не оказались еще более терпеливыми… в подобном смысле.

— Будь прокляты окольные пути дипломатии! — Аджами наклонился вперед, подобрал длинный тонкий лист и попробовал его на вкус. Лист слегка отдавал мятой, как и многие другие алкалоидосодержащие растения, в изобилии произраставшие вокруг колонии.— Мы ведем себя чересчур осторожно.

— Напротив,— резкость, с какой ответила Хэтвапредек, удивила дипломата.— Вы просто одержимы пайтарами, ведь они представляют собой ваш идеал физической привлекательности. Вы ослеплены их внешностью. Мы подходим к отношениям с другими расами более рационально и осторожно.

— По-твоему, мы наивны? — спросил Аджами, продолжая жевать листик.

Ее яйцеклады слегка задрожали, прижимаясь к брюшку.

— По-моему, вы чересчур гостеприимны. Это мило, но небезопасно.

Аджами усмехнулся.

— Мы не столь оригинальны, как вы думаете. Конечно, мы с готовностью приняли пайтаров, даже, можно сказать, с энтузиазмом. Но это не означает, что они будут свободно разгуливать по Земле и колониям. По крайней мере соответствующие ведомства станут следить за их передвижением.

— Мы надеемся, так и случится. Что там такое? — Ее усики быстро вытянулись вперед.

Аджами глянул в указанном направлении.

— Ничего не вижу.

— Я тоже. Но чувствую запах. Там люди. Много людей.

Ощупывая взглядом лес, Аджами не удержался от шутки:

— Может, это пайтары?

Хэтвапредек проигнорировала сарказм.

— Ваши запахи весьма отличаются. Человеческий намного… сильнее.

— Да, это уже общепризнанно,— с неохотой признался Аджами. Он продолжал вглядываться в чащу.— Откуда тут может взяться большая группа людей? Я думал, исследователи флоры и фауны заповедника предпочитают обходить колонию стороной с тех пор, как о ней стало известно.

— И тем не менее люди здесь.— Ее усики и фасетчатые глаза продолжали исследовать то, что к ним приближалось,— А ведь режим посещения колонии четко отслеживается, и посещать ее разрешено лишь аккредитованным представителям правительства и научных учреждений. Туризм не поощряется.

— Интересно, кто бы это мог быть? — Аджами встал, когда хруст веток и листьев под ногами приближающихся людей стал еще громче.