Пандурочка - [13]
Город этот побольше, но того же характера, с тем же смешанным населением… Дом, где помещался главнокомандующий, больших размеров, роскошнее убран, а зал, где всякое утро собиралась масса военных, свита, приезжие из действующей армии и приезжие из России, – большой, светлый с белыми колоннами под мрамор и в два света.
Однажды в толпе явившихся и ожидавших приема очутился и красавец офицер. О Девлете уже доложили светлейшему давно, как о вернувшемся из России курьере, но он, ожидавший быть принятым тотчас же, – ждал уже второй час.
Прошло и три часа… Прием кончался, а его, Девлета, князь не спросил. Вероятно, просто забыл… Наконец прием кончился. Офицер снова напомнил о себе чиновнику из канцелярии, заменявшему адъютанта, и тот, объяснив, что уже докладывал князю о вернувшемся гонце, решился снова доложить.
– Пожалуйте! – вышел он из кабинета. «Помяни Господи царя Давида[8] и всю кротость его!» – мысленно проговорил Девлет и в каком-то чаду страха и волнения переступил порог и очутился в большой комнате.
Светлейший сидел за большим письменным столом за кипой бумаг…
Девлет стал у дверей… Князь долго читал одну бумагу и наконец, бросив ее, вскрикнул:
– Иуды… Везде Иуды!.. Около Христа один за дюжину был Искариот, а около нее в Питере – дюжина в дюжине.
Затем князь, окинув комнату глазами, заметил какого-то офицера.
– Тебе что? – резко вымолвил он, не глядя.
– Вернулся сегодня, ваша светлость, и тотчас же имею честь явиться.
Князь между тем рассеянно искал что-то глазами на столе.
– Вернулся? Откуда?
– Из российских пределов.
– Ну, хорошо. Что же?..
– Исполнив ваше поручение, я…
– Какое поручение? – спросил князь, найдя и просматривая листок с колоннами цифр.
– Вы изволили меня посылать…
– Тебя?.. Вас?.. Да ты…
Светлейший бросил листок на стол и присмотрелся внимательнее.
– Ай, батюшки светы! Девлет! – воскликнул князь. – Не узнал. Даже, по правде, чуть не забыл, что ты и на свете есть, то бишь – еси! Ну, здравствуй, Девлетка! Что скажешь?.. Я тебя, говоришь, посылал в Россию?.. Когда? Давно, знать…
– Летом еще… Но поручение мое было таково затруднительно, что я…
– Какое поручение?
Девлет удивился в свой черед.
– Вы изволили приказать разыскать в Воронежском и в Тамбовском наместничествах некую особу молодую, которую изволили встретить в степях Малороссии, путем…
– Что? Что-о? Ну, ну…
– Вот я ныне эту пандурочку самую…
– Что за околесная… Какая, черт, пандурочка? Что такое? Собачонка, что ли?
– Никак нет-с…
– А! Помню… Вспомнил… Караковая![9] Киргизка, что мне подарил Нарышкин. Ну? Привел? Дошла благополучно?..
Девлет стоял, совсем разинув рот, но страшно волновался и почти трясся, как в лихорадке. Враг человеческий будто науськивал его отвечать князю:
«Точно так-с. Караковая. Привести не удалось. Околела в Кишиневе!»
Но вместо этого он выговорил через силу:
– Никак нет-с. Пандурочка – жена капитана пандурского полка Карсанова, кою вы приказали мне разыскать и доставить…
– Жена капитана? Доставить… Пандурочка? – заговорил Потемкин, растягивая слова и как будто с трудом соображая и припоминая вместе…
– В пути, на станции, в Малороссии… – начал было Девлет, но князь вскрикнул…
– Вспомнил! Вспомнил… Крохотуля!
– Так точно-с.
– Верно, верно. Помню. Как не помнить! Хорошо даже помню. Глазки такие… Ну… мышиные. Да и вся с мышонка. Помню… Прелесть… Ну, что же? Я приказывал, говоришь, доставить ее сюда ко мне?
– Так точно-с.
– Вот этого хорошо не помню. Да все равно…
– Вот-с я, по вашему приказанию…
– Ну? Доставил?
– Доставил… Дело было мудреное, ваша светлость… Но, благодаря Бога, все удалось.
– Рассказывай. Что и как!..
Князь оживился и улыбался.
Девлет-Ильдишев передал подробно все свои приключения и хлопоты с самого начала поисков в Воронеже и до похищения пандурочки при помощи переодеванья и всяких хитростей.
– Молодец! Ей-Богу, молодец! – воскликнул князь, добродушно смеясь. – Только на театре такое бывает… В балетах… А ведь я, Девлетка, не поверишь, забыл совсем… С той поры, что тебя послал, ни единого-то разу не вспомнил… Раз как-то вспомнил: где мой Девлетка? Куда провалился?.. Хотел у Попова спросить, да тоже забыл. А выходит, вон что… Ну, что же эта пандурочка – такая же шармантная?.. Рад буду… Ей-Богу, рад буду…
Девлет разинул рот что-то сказать, но поперхнулся, а затем, справившись, выговорил слегка дрожащим голосом:
– Опасаюсь я только, что вашей светлости будет неприятно узнать, что…
– Что такое?
– Капитанша Карсанова по-прежнему из себя пригожа, хотя малость и изменилась в лице от некоторой причины.
– Подурнела?
– Так точно-с. Малость.
– Отчего?
– От женских причин… Так сказать, от супружеских причин…
– Что? Говори! Ни черта не понимаю.
– Она находится в таком положении.
– В каком? Больна? Печальна?
– В тяжелом положении.
– Да из-за каких причин?
– Супружеских… Ваша светл…
– Супружеских?..
Наступило молчание. Князь удивленно глядел на офицера, ничего не понимая, а Девлет в крайнем волнении все будто собирался что-то сказать еще и не имел духу вымолвить.
– Да хочешь ты или нет говорить толком! – вскликнул наконец князь уже сердито.
– Капитанша Карсанова в настоящее время находится уже на пятом месяце. Вот посему… вашей светлости я и полагаю это обстоятельство…
Екатерининская эпоха привлекала и привлекает к себе внимание историков, романистов, художников. В ней особенно ярко и причудливо переплелись характерные черты восемнадцатого столетия – широкие государственные замыслы и фаворитизм, расцвет наук и искусств и придворные интриги. Это было время изуверств Салтычихи и подвигов Румянцева и Суворова, время буйной стихии Пугачёвщины…В том вошли произведения:Bс. H. Иванов – Императрица ФикеП. Н. Краснов – Екатерина ВеликаяЕ. А. Сапиас – Петровские дни.
Роман «Владимирские Мономахи» знаменитого во второй половине XIX века писателя Евгения Андреевича Салиаса — один из лучших в его творчестве. Основой романа стала обросшая легендами история основателей Выксунских заводов братьев Баташевых и их потомков, прозванных — за их практически абсолютную власть и огромные богатства — «Владимирскими Мономахами». На этом историческом фоне и разворачивается захватывающая любовно-авантюрная интрига повествования.
1705 год от Р.Х. Молодой царь Петр ведет войну, одевает бояр в европейскую одежду, бреет бороды, казнит стрельцов, повышает налоги, оделяет своих ставленников русскими землями… А в многолюдной, торговой, азиатской Астрахани все еще идет седмь тысящ двести тринадцатый год от сотворения мира, здесь уживаются православные и мусульмане, местные и заезжие купцы, здесь торгуют, промышляют, сплетничают, интригуют, влюбляются. Но когда разносится слух, что московские власти запрещают на семь лет церковные свадьбы, а всех девиц православных повелевают отдать за немцев поганых, Астрахань подымает бунт — диковинный, свадебный бунт.
«Если царствовать значит знать слабость души человеческой и ею пользоваться, то в сём отношении Екатерина заслуживает удивления потомства.Её великолепие ослепляло, приветливость привлекала, щедроты привязывали. Самое сластолюбие сей хитрой женщины утверждало её владычество. Производя слабый ропот в народе, привыкшем уважать пороки своих властителей, оно возбуждало гнусное соревнование в высших состояниях, ибо не нужно было ни ума, ни заслуг, ни талантов для достижения второго места в государстве».А. С.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Салиас де Турнемир (Евгений Салиас) (1841–1908) – русский писатель, сын французского графа и русской писательницы Евгении Тур, принадлежавшей к старинному дворянскому роду Сухово-Кобылиных. В конце XIX века один из самых читаемых писателей в России, по популярности опережавший не только замечательных исторических романистов: В.С. Соловьева, Г.П. Данилевского, Д.Л. Мордовцева, но и мировых знаменитостей развлекательного жанра Александра Дюма (отца) и Жюля Верна.«Принцесса Володимирская». История жизни одной из самых загадочных фигур XVIII века – блистательной авантюристки, выдававшей себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и претендовавшей на российский престол.
В 1-й том Собрания сочинений Ванды Василевской вошли её первые произведения — повесть «Облик дня», отразившая беспросветное существование трудящихся в буржуазной Польше и высокое мужество, проявляемое рабочими в борьбе против эксплуатации, и роман «Родина», рассказывающий историю жизни батрака Кржисяка, жизни, в которой всё подавлено борьбой с голодом и холодом, бесправным трудом на помещика.Содержание:Е. Усиевич. Ванда Василевская. (Критико-биографический очерк).Облик дня. (Повесть).Родина. (Роман).
В 7 том вошли два романа: «Неоконченный портрет» — о жизни и деятельности тридцать второго президента США Франклина Д. Рузвельта и «Нюрнбергские призраки», рассказывающий о главарях фашистской Германии, пытающихся сохранить остатки партийного аппарата нацистов в первые месяцы капитуляции…
«Тысячи лет знаменитейшие, малоизвестные и совсем безымянные философы самых разных направлений и школ ломают свои мудрые головы над вечно влекущим вопросом: что есть на земле человек?Одни, добросовестно принимая это двуногое существо за вершину творения, обнаруживают в нем светочь разума, сосуд благородства, средоточие как мелких, будничных, повседневных, так и высших, возвышенных добродетелей, каких не встречается и не может встретиться в обездушенном, бездуховном царстве природы, и с таким утверждением можно было бы согласиться, если бы не оставалось несколько непонятным, из каких мутных источников проистекают бесчеловечные пытки, костры инквизиции, избиения невинных младенцев, истребления целых народов, городов и цивилизаций, ныне погребенных под зыбучими песками безводных пустынь или под запорошенными пеплом обломками собственных башен и стен…».
В чём причины нелюбви к Россиии западноевропейского этносообщества, включающего его продукты в Северной Америке, Австралии и пр? Причём неприятие это отнюдь не началось с СССР – но имеет тысячелетние корни. И дело конечно не в одном, обычном для любого этноса, национализме – к народам, например, Финляндии, Венгрии или прибалтийских государств отношение куда как более терпимое. Может быть дело в несносном (для иных) менталитете российских ( в основе русских) – но, допустим, индусы не столь категоричны.
Тяжкие испытания выпали на долю героев повести, но такой насыщенной грандиозными событиями жизни можно только позавидовать.Василий, родившийся в пригороде тихого Чернигова перед Первой мировой, знать не знал, что успеет и царя-батюшку повидать, и на «золотом троне» с батькой Махно посидеть. Никогда и в голову не могло ему прийти, что будет он по навету арестован как враг народа и член банды, терроризировавшей многострадальное мирное население. Будет осужден балаганным судом и поедет на многие годы «осваивать» колымские просторы.
В книгу русского поэта Павла Винтмана (1918–1942), жизнь которого оборвала война, вошли стихотворения, свидетельствующие о его активной гражданской позиции, мужественные и драматические, нередко преисполненные предчувствием гибели, а также письма с войны и воспоминания о поэте.