Пандемоний - [29]

Я вновь сунул листки ему в руки.

— Прошу вас, посмотрите внимательнее. Можно обойтись и без хирургического вмешательства, если в нем не будет необходимости. Наверняка найдется более щадящий, медикаментозный метод, не знаю, что именно, который бы приостановил течение болезни.

Доктор Рам покачал головой и, порывшись в кармане, вытащил пластиковую карточку-ключ.

— Даже если бы я вам поверил, я не имею морального права сделать то, о чем вы просите.

— Но ведь я ничего не выдумал. Вы только взгляните на эти снимки! На них мое имя, я даже написал пару номеров моего телефона, по которым со мной можно связаться в любое время.

Доктор посмотрел на дверь номера, затем куда-то вдоль коридора — куда угодно, лишь бы не на меня. Листки, которые я ему дал, он по-прежнему сжимал в руке.

— Прошу вас, — умоляюще произнес я.

— Извините, но я ничем не могу вам помочь, — сухо ответил доктор Рам.

С этими словами он шагнул к себе в номер и, не глядя на меня, захлопнул дверь.

— Лжец! — воскликнул я.

Чуть позже мой новый приятель Том отвел меня в бар.

— Доверься мне, — посоветовал он. — Еще одно пиво тебе не помешает.

— Да нет, со мной все в порядке, — попытался оправдаться я.

— Три кружки светлого «корс», — бросил он бармену, после чего вновь повернулся ко мне. — Честное слово, у тебя такой вид, будто какой-то гад только что раздавил твоего любимого кота.

Я рассмеялся и пожал плечами.

— Твой друг, он что, и впрямь демон?

Том оглянулся. Мы с ним находились в фойе второго этажа. В отеле яблоку было негде упасть, причем добрая половина народу была в костюмах. ВАЛИС, с его аккуратной бородкой и твидовым пиджаком, напоминал оксфордского профессора. Он сидел за столиком рядом с красивой женщиной, женой Тома по имени Селена. Вокруг них за последние полчаса успело собраться с полдесятка человек. Том, заметив, что я сижу у стойки один, затащил меня в свою компанию.

— У Фила была сложная жизнь, — вздохнул Том. — После инсульта, вернее, еще даже до него, он начал слышать голоса. Ты меня понимаешь, голоса воображаемых друзей. А затем, в возрасте восьмидесяти двух лет, первое, что он сказал, как только к нему вернулась речь, что отныне все должны обращаться к нему исключительно по имени ВАЛИС. — Том пожал плечами. — Я попросил одного экзорциста поговорить с ним…

— Мать Мариэтту?

Брови Тома переместились на лоб.

— Ах да, ведь ты ее видел! Как бы то ни было, она заявила, что он притворяется. ВАЛИС даже не дернулся, в официальных отчетах он не значился. Так что куда проще было бы утверждать, будто Фил окончательно… не знаю даже, как бы это поточнее выразиться. За свою жизнь он напринимался всяких разных лекарств, к тому же его и раньше посещали галлюцинации. Честно говоря, этот ВАЛИС даже пошел ему на пользу. Ты только взгляни на него — ну разве скажешь, что когда-то он был парализован? Полное выздоровление. Даже более чем полное! Он лучше ест, чем раньше, делает физические упражнения, прекратил принимать таблетки. Он живет вместе с нами с Селеной, однако это не значит, что лишь мы заботимся о нем — нет, он тоже заботится о нас. То есть, я хочу сказать, он живет полнокровной жизнью! Причем совершенно естественно. Он, правда, старается не выставлять этого напоказ, но стоит кому-то завести разговор на эту тему, как он тотчас срывается.

Бармен поставил на стойку три высоких стакана, наполненных слегка подкрашенной водопроводной водой. Взяв пиво, мы вернулись за столик — правда, для этого пришлось проложить путь среди массы человеческих тел и табачного дыма. Селена почти не раскрывала рта, а вот Том его почти не закрывал. ВАЛИС главным образом слушал, а когда говорил, как, например, сейчас, все вокруг мгновенно умолкали. На низком столике перед ним стоял стакан имбирного эля, но он к нему даже не притронулся.

— Невозможно отделить научную фантастику от жанра фэнтези, — вещал тем временем ВАЛИС, — и я сейчас объясню почему. Возьмем, к примеру, псионику или мутантов типа тех, которые описываются в книжке «Больше чем люди». Если читатель не исключает, что такие мутанты действительно могли бы существовать, значит, роман Старджона он воспримет как научную фантастику. Если же он полагает, что мутанты — существа из той же оперы, что чародеи и драконы, и поэтому их никак не может быть, значит, он читает роман в жанре фэнтези. На мой взгляд, в таких романах описываются невозможные вещи. В отличие он фэнтези научная фантастика чаще имеет дело с тем, что могло бы быть при известных обстоятельствах. А как вы понимаете, это вещь в высшей мере субъективная, потому что объективно утверждать, что возможно при известных обстоятельствах, а что нет, нельзя, и это решает для себя в каждом конкретном случае сам читатель.

Возникла небольшая пауза, после которой заговорил парень-латинос, чуть моложе меня, в черной футболке и безукоризненно отутюженных брюках цвета хаки.

— А какая в принципе разница, что подумает читатель? Не важнее ли то, как ведут себя герои? Разве не их поступки определяют жанр книги? Герой книги в жанре научной фантастики полагает, что мир устроен рационально, что на каждый вопрос есть ответ, истина в последней инстанции, поисками которой он и занят. В книге «Больше чем люди» герои полагают, что они следующая ступень эволюции, то есть сугубо научного понятия…