Пандемия - [14]

Как редко мы говорим по душам, на вопрос «Как дела?» отвечая лишь словом — «Нормально», но часто за внешним «Да все хорошо…» скрыта душевная драма…

Как редко мы говорим по душам, на вопрос «Как дела?» отвечая лишь словом — «Нормально», но часто за внешним «Да все хорошо…» скрыта душевная драма…

Глава 8

Время и течение реки не ждут человека…

С возрастом перестаешь замечать стремительный ход времени. Еще вчера мы таяли от жары, а уже сегодня тело пробивает дрожь от прохладного ветра. Мы вновь постепенно отклоняемся дальше от солнца, еще вчера цветущие и благоухающие луга окрашиваются кистями осени. Деревья же пестрят разнообразием цветов от багрово красного до блекло зелёного, ярко желтого и даже серого. Это пора навевает грусть. У каждого свою. У меня о ушедшем детстве, у кого-то в душе играют печальные мотивы о любви, у других о несбывшихся мечтах и надеждах которым уже не суждено воплотиться в жизнь, и даже о так быстро уходящем времени. В детстве время бежит дольше, оно даже не бежит, оно медленно тянется, словно пытаясь сказать: «Остановись, не стремись взрослеть…» но кто его слышит… ведь самая глупая мечта детства поскорее стать взрослым.

Я помню эти мечты, они слишком долго тревожили моё бунтарское сердце, мне не давали ни глотка свободы — сейчас я благодарна за это, но тогда все это казалось мне несправедливой пыткой. Даже когда родители уехали оставив меня со старшим братом мне не дали даже глотнуть из этой чаши, погулять с друзьями допоздна, сходить на дискач — как это было можно во времена моего детства и выхватить от старшаков… как тоже бывало в девяностые…

Сейчас мне стыдно за это, и каждый раз вспоминая свои проделки, я смеюсь над собственной глупостью. Как раскрасила брата во все оттенки теней мамы, да еще и чуть не послала его так за хлебушком… мои планы развалила двоюродная сестра, к моему же счастью, как он выгонял меня веником из под кровати, потому что его любимую швабру я спрятала, а потом жалел, перекисью обрабатывая царапины. Как в отместку нацепила ему клипсу на ухо и отправила на учебу, как после этого все парни стали ходить с серьгой в одном ухе, а мы с братишкой валялись от смеха… а потом он уехал, потому что так захотела она…

Помню и то как бродила одна по осеннему парку без цели и единой мысли в голове, помню старичка грудь которого была увешена орденами и его маленькую внучку с красным шариком, которую он трепетно держал за руку, а она все вырывалась желая свободы, помню и ту бутылку — оставленную кем-то которую хотела пнуть девчушка, помню и то что сделал старик. И это впервые меня вдохновило, мысли пришли в гармонию, слова зазвучали на листе и родился маленький рассказ в одну станицу, то — на что был способен двенадцати летний ребёнок, но смысл не в строках, а в том что скрыто между ними и меня не поняли, ведь читать между строк может не каждый. И я замолчала на долгие годы, обещая себе что больше никогда не напишу ни строки. Но он был рядом пусть и не физически, но он был жив. Я знала что где-то есть человек который поймет, и от этого становилось легче, а что сейчас… Самая заветная мечта детства исполнилась, я повзрослела — стала старше даже брата на целых пять лет, но как и в детстве мне не хватает его глаз, его улыбки и смеха.

Если бы только знать что его не станет так рано, я бы не рисовала ему усики, приглаживая темно-русую чёлку на бок — делая из него Адольфа, не заваливала бы глупыми вопросами, на которые он отвечал всегда с такой серьезностью, которая еще больше смешила меня. А сейчас, смотря на своих собственных детей, я вижу ту же картину. Они похожи нас в детстве, но совсем другие. Они наше будущее — которое мы лепим своими руками, и каким ему быть вопрос лишь нашего желания. То, что вложим в них мы, они понесут с собой по жизни и так же воспитают своих детей.

Это я поняла когда пришла на практику в одну из школ, уже после смерти брата. На меня с любопытством смотрели двадцать пять пытливых глаз, но двадцать шестые даже не заметили моего появления, зато его я заметила сразу. На задней парте вальяжно развалился рослый мальчик с густой черной растрепанной копной на голове и серой рубашкой — которую если и стирал, то наверное сам. На мои расспросы о нем от меня долго отмахивались фразой «Не обращай на него внимания…» и лишь потом я узнала что действительно происходит с этим маленьким человечком. Оказалось что он сидел так не от того что его одолевает лень, причиной была боль в спине. Еще неокрепший подросток подрабатывал грузчиком, отец ушёл а мать запила, а он был предназначен сам себе во всех смыслах.

На следующий урок я принесла ему тетради ручку и карандаш. Он смотрел на меня удивленными глазами, с недоверием. А еще через урок даже выполнил домашнее задание. Я знаю, что для педагога неприемлемо писать записки ученикам, но ведь тогда я еще не была педагогом, а этот урок был моим последним. Исправив той же ручкой, что и купила для него, с десяток ошибок я вывела аккуратную красивую красную пятёрку в его тетради, а в обложку положила маленький листочек всего с одним предложением: «Если ты захочешь — у тебя все получится, просто верь в себя…».