Памятники византийской литературы IX-XIV веков - [174]

Другая группа басен, включенных в настоящий раздел, — три басни–новеллы, сохранившиеся в двух рукописных сборниках, где они переписаны рядом с традиционным эзоповским сводом и с «Стефанитом и Ихнилатом». Эти басни фольклорного происхождения; в частности, первая и последняя из них сходны с 212 и 123 новеллами из итальянского сборника Саккетти (XIV в.). Можно не сомневаться, что подобный жанр пользовался гораздо более широкой популярностью, чем мы об этом можем судить; но стойкость эзоповской традиции заграждала ему дорогу в басенные сборники.

СТИХОТВОРНЫЕ БАСНИ ИЗ ПАРИЖСКОЙ РУКОПИСИ

ВРАЧ И БОЛЬНОЙ

Увидел лекарь тяжелого больного

И стал больного лечить по мере знанья,

Но очень скоро больной его скончался.

Лекарь промолвил, обратясь к домочадцам:

«Вина поменьше, припарок бы побольше,

И был бы друг ваш и живым и здоровым».

Но так ответил один из домочадцев:

«Лекарь ты, лекарь, к чему такие речи,

К чему советы, коли он уже умер?

Пока он жив был, тогда и хлопотал бы».

ВОЛК И СТАРУХА

Волк злой, голодный искал себе добычи.

Рыскал он всюду и, наконец, услышал:

Где–то в домишке малыш кричит и плачет,

А над ним бабка твердит ему, грозится:

«Уймись, дождешься: выброшу тебя волку!»

Волк живо понял эти бабкины речи,

И вот, в надежде на легкую поживу

Сел, дожидаясь, чтобы сожрать младенца.

Уж полночь близко, вдруг снова бабкин голос:

Она смеялась, крошку свою лаская,

И говорила: «Детка ты моя, детка,

Что нам до волка? Мы вмиг его зарежем!»

Услышав это, побрел волк восвояси,

Так рассуждая: «Как видно, в этом доме

Слово и дело не в ладу меж собою,

И мне, бедняге, опять ходить голодным».

ПУТНИК И ЗЕВС

Какой–то путник, отправляясь в дорогу,

Молил Зевеса послать ему находку,

Дав обещанье, коль что–нибудь найдется,

Посвятить богу лучшую часть поживы.

Нашел он сумку, и полна была сумка

Фиников спелых и миндальных орехов.

Сперва он думал, что в сумке лежат деньги,

А как увидел финики да орехи,

Так принес в жертву: от фиников — костяшки,

А от орехов только одни скорлупки.

Все остальное съел сам он с голодухи.

Так он исполнил свой обет, данный Зевсу,

Отдав, что было и внутри, и снаружи.

ПЧЕЛА И ЗЕВС

Пчела когда–то, строительница сотов,

Прийти решила на поклон к олимпийцам,

Взявши с собою свой мед для приношенья.

Зевс был доволен этим ее подарком,

И обещал ей дать все, чего попросит.

И вот сказала пчела голосом слезным:

«Пресветлый боже, пчелиный род создавший,

Даруй мне жало за мою тебе службу;

Чтобы могла я убивать беспощадно

Тех, кто захочет мед у меня похитить».

Зевс прогневился, услышав эту просьбу,

Ибо любил он человечью породу:

И вот какое в ответ сказал он слово:

«Не все так будет, как ты того желаешь

Ежели кто–то твоих коснется сотов,

Ты, подлетевши, больно ужалишь вора,

Но вмиг погибнешь сама, потеряв жало».

МЫШЬ ПОЛЕВАЯ И МЫШЬ ДОМАШНЯЯ

Мышь полевая свела с домашней дружбу

И пригласила подругу к себе в гости —

С ней поделиться сельским своим зажитком

Гостья поела ячменя да пшеницы

И говорит ей: «Живешь ты, как мурашка!

Вот у меня–то и впрямь всего довольно:

Приходи в гости и сама убедишься!»

И тут же обе отправились в дорогу.

Хозяйка гостье хлеба подносит, стручьев,

Фиников гору, сыра, плодов и меда,

А та дивится, не может нахвалиться.

И причитает о своей жалкой доле.

Вот две подруги принялись было кушать,

Как вдруг открылась дверь, и вошел хозяин.

Мышки–трусишки, напуганные стуком,

Давай бог ноги, и затаились в норке.

Чуть осмелели, чуть потянулись к фигам,

Опять зачем–то кто–то вошел в кладовку,

И они снова, завидев человека,

Вмиг разбежались и попрятались в щели.

Тут мышка–гостья, голодом истомившись,

Загоревала, и так подруге молвит:

«Что ж, благодарствуй, живи в своих хоромах

И объедайся, сколько душе угодно,

Средь этих страхов, повсюду здесь грозящих.

А мне, убогой, лучше, как видно, будет

Грызть без заботы мой ячмень да пшеницу».

Гораздо лучше жить скромно, да спокойно,

Чем наслаждаться роскошью, полной страха.

БАСНИ–НОВЕЛЛЫ ИЗ ФЛОРЕНТИНСКОЙ И АФИНСКОЙ РУКОПИСЕЙ

ВОР И ГОСТИНИК

Вор поселился в одной гостинице и жил там несколько дней в надежде что–нибудь украсть, но случая все не подворачивалось. Вот однажды он увидел, что хозяин гостиницы надел красивый новый хитон — дело было в праздник — и сидит у ворот гостиницы, а поблизости никого нет. Подошел вор, присел рядом с хозяином и заговорил с ним. Разговаривали они целый час, а потом начал вор разевать рот и при этом завывать по–волчьи. Спросил его хозяин: «Что это ты?» Вор отвечал: «Так и быть, скажу тебе; об одном прошу, постереги мой плащ, потому что придется мне тут его оставить. Я сам не знаю, добрый господин, почему это, но то ли за грехи мои, то ли еще отчего находит на меня иногда такая зевота; и стоит мне зевнуть–три раза подряд, как я оборачиваюсь волком и бросаюсь на людей. И с этими словами зевнул он во второй раз и опять завыл, как прежде. Услышал это гостиник и подумал, что вор говорит правду; вскочил он в испуге и хотел убежать. А вор ухватил его за хитон и стал просить: «Не уходи, добрый господин, и возьми мой плащ, а не то я его потеряю!» И с этими словами разинул рот и стал зевать в третий раз. Испугался хозяин, что тот сейчас его съест, сбросил свой хитон, кинулся бегом в гостиницу и заперся изнутри. А вор подхватил хитон и ушел восвояси.