Памятники русской публицистики XV и XVI веков - [7]

_______________

* Л а с к а т е л и - льстецы, приспешники царя.

Спустя немного времени он уже сам повелел убить также благородного одного князя, по имени Андрей Шуйский, из рода княжат Суздальских. Потом, года через два, убил он трех великородных мужей: одного - близкого родственника своего, рожденного сестрой отца его, князя Иоанна Кубенского, который был у отца его великим земским маршалком, а происходил он из рода княжат Смоленских и Ярославских и был мужем очень разумным и тихим, в зрелых уже годах. А вместе с ним убиты были прежденазванные мужи - Феодор и Василий Воронцовы, родом из немецкой земли, потомки княжат Рижских. И тогда же убит был Феодор, по прозванию Невежа, знатный и богатый землевладелец. А незадолго перед этим, года за два, удавлен был им сын князя Богдана Трубецкого, юноша пятнадцати лет, Михаил именем, происходивший из рода княжат Литовских. А потом, помнится, в тот же год убиты были им благородные княжата: князь Иоанн Дорогобужский, родом из великих княжат Тверских, и Феодор, единственный сын князя Иоанна, по прозвищу Овчина, родом из княжат Тарусских и Оболенских. Еще совсем юные, как агнцы были они неповинно заколоты. Потом, когда бесчисленными злыми делами превысил он всякую меру, тогда Господь, чтобы усмирить лютость его, наслал на великий град Москву страшный огонь и так явственно гнев свой явил, что если бы по порядку обо всем писать, могла бы повесть целая выйти или книжица. А перед этим, еще в детские его годы, покарал Бог страну бесчисленными набегами варваров, то царя перекопского, то татар нагайских, то есть заволжских, а особенно, и хуже всех, царя казанского, сильного и могучего мучителя христианского, который властвовал над шестью различными народами. С их помощью он бесчисленное и несказанное разорение и кровопролитие учинял, так что уже в восемнадцати милях от Москвы все пусто было. Так же и перекопским, то есть крымским царем, и ногайцами вся Рязанская земля, аж до самой реки Оки, опустошена была. А изнутри человекоугодники вместе с царем молодым опустошали и разоряли нещадно отечество. Вот тогда это и случилось, после того прежденазванного пожара, сильнейшего и воистину очень страшного, о нем же всякий без сомнений скажет - явственный гнев Божий. Ну а что же тогда случилось?

Было возмущение великое всего народа, так что и сам царь бежал из города вместе с двором своим. И в том возмущении убит был народом один из дядей его по матери князь Юрий Глинский и дом его весь разграблен; другой же дядя его, князь Михаил Глинский, который был всему злому начальник, сбежал, и другие человекоугодники, бывшие с ним заодно, разбежались. И в это время, как будто Бог руку помощи подал, чтобы отдохнула земля христианская, свершилось дивное, и вот каким образом. Тогда вот, тогда, говорю, пришел к нему некий муж, пресвитер чином, а по имени Сильвестр, выходец из Новгорода Великого, обличая его из священных писаний и строго заклиная страшным Божьим именем; к тому же еще и про чудеса, и как бы про видение от Бога поведал ему (не знаю, были ли они истинными, или же замыслил он, зная о буйстве и о детских неистовых нравах царя, ужаснуть его; как отцы часто повелевают слугам стращать детей вымышленными ужасами, чтобы отвратить от излишних игр с презлыми сверстниками, так, думаю, и здесь блаженный лгал во спасение, добавил отчасти ужасов от себя, но этим великое зло исцелить задумал). Как и врачи делают, вынужденные к тому, гниющие гангрены разрезают железом и удаляют, то есть дикое мясо, вырастающее на ране, обрезают аж до живого мяса; подобно этому и он, блаженный, лжец правдивый, замыслил. Так и вышло на деле: душу его от прокаженных ран исцелил он и очистил и развращенный ум исправил, так и эдак наставляя его на стезю правую.

И соединился с ним тогда для доброго и полезного общего дела некий благородный юноша, именем Алексей Адашев; царем же тот Алексей в то время очень любим был, и во всем они были согласны. И был он общему делу весьма полезен и отчасти, в некоторых нравах, ангелам подобен. А если бы рассказал я о нем все по порядку, воистину, не поверил бы никто, настолько отличен он был от грубых и мирских людей. Если же посмотрим, как благодать святого духа верных в Новом Завете украшает, не по делам нашим, но по преизобильности щедрот Христа нашего, то не только удивительно не будет, но и станет очевидно, ведь и крови своей сотворитель всего не пожалел за нас пролить. Однако, прекратив об этом, к прежденазванным снова возвратимся.

Что же эти два мужа делают полезного для земли той, опустошенной уже, воистину, и жестоко порушенной? Приклони же ухо и слушай с прилежанием! Вот что творят, вот что делают: главную доброту начинают - укрепляют душу царя. И какого царя?! Царя юного, в злых страстях и в самовольстве без отца воспитанного, и сверх меры жестокого, и крови уже напившегося всякой, не только всех животных, но и человеческой. Прежде всего подручных его в прежних злых делах, одних удаляют от него (тех, что были особенно люты), других же обуздывают и сдерживают страхом Бога живого. А что ж еще к этому добавляют? Наставляют царя в строгом благочестии, молитвам, прилежным Богу, и посту, и воздержанию усердно следовать учит его этот пресвитер. И отгоняет от него тех прежденазванных прелютейших зверей (то есть ласкателей и человекоугодников, а губительнее их в царстве ничто не может быть), и отсылает, и отделяет от него всякую грязь и скверну, которыми прежде наделил его сатана. И призывает, и присоединяет себе в помощь архиерея великого города, а также всех предобрых и преподобных мужей, пресвитерским чином украшенных. И побуждают они царя к покаянию и, исчистив сосуд его внутренний, как подобает, к Богу приводят, и к святым, непорочным Христа нашего тайнам приобщают, и на такую высоту его, прежде бывшего окаянным, возводят, что даже многие соседние народы дивились обращению его и благочестию.