Памятник и праздник: этнография Дня Победы - [81]
Площадь и Ворота Героев, репрезентирующие имперскую мощь и военный триумф, использовались для чествования героев во время Первой мировой войны, однако революция 1918 года и социал-демократические настроения не дали укрепиться этой традиции:
«Во время Первой мировой войны королевский и кайзерский Фонд помощи военными вдовам и сиротам использовал здание для оказания военных почестей. В 1915 г. в рамках акции “Лавры — нашим героям” лавровые венки были прикреплены к воротам, выходящим на Рингштрассе. Кайзер Вильгельм II также пожертвовал средства на металлическую лавровую ветку. Впоследствии “красная Вена” блокировала всякое дальнейшее поклонение перед героями, противоречащее пацифистским и антигабсбургским настроениям»[7].
В 1933–34 годах Внешние крепостные ворота были перестроены архитектором Рудольфом Вондареком (учеником Отто Вагнера) и превращены в Монумент героям (Heldendenkmal), призванный увековечить память австрийских солдат, погибших в Первой мировой войне.
Поскольку по условиям проекта менять внешний облик ворот не было разрешено, зал славы под открытым небом и крипта были спроектированы во внутренней части ворот, они доступны посетителям только в специально отведенные часы. Монумент Героям создавался в переломный 1934 год (февральские столкновения между левыми и правыми, подавленный национал-социалистический путч, убийство канцлера Дольфуса) и отразил поворот к авторитаризму и к созданию корпоративного государства (Ständestaat). Этот поворот нашел отражение в архитектурном языке мемориала, который противоречил тенденции «демократизации смерти», отмеченной Райнхартом Козеллеком («долгосрочная тенденция к отмене сословной системы иерархий с целью подчеркнуть равенство перед смертью всех солдат, вне зависимости от звания»)[8], тенденции, которая нашла воплощение в большинстве мемориалов павшим в Первой мировой войне по всей Европе.
Так же, как формирующееся «корпоративное государство» было обращено против 1789 года, австрийский памятник героям предназначался не для того, чтобы чествовать «демократическую смерть», воплощенную в фигуре «неизвестного солдата», нет, построить хотели «мемориал героическим сынам старой Австрии с 1618 по 1918 год». Подчеркивание староавстрийской, габсбургской традиции контрастировало как с республиканской традицией австрийской революции 1918–19 гг., так и с национал-социалистической Германией. Отказ австрийской федеральной армии от униформы немецкого покроя в пользу покроя староавстрийского также раскрывало этот контекст. По итогам конкурса был построен зал почета, «крытый небом», в напоминание о славе старого австрийского оружия, а в правом крыле крепостных ворот — мемориальная крипта памяти павших Первой мировой войны. Однако сила «неизвестного солдата» была столь мощной, что иконология огромного лежащего воина из красного мрамора оказалась неспособна вырваться из-под ее чар, хотя идеологически его создатели склонялись к габсбургскому героическому мифу[9].
История сооружения Монумента героям отражает крайнюю противоречивость австрийской политики 1930-х годов, амбивалентное отношение австрийской элиты к нацистской Германии и содержит почти детективные элементы. Скульптор Вильгельм Фрасс, автор мраморной скульптуры павшего воина, тайно симпатизировал нацистской Германии и был сторонником Аншлюса; в частной переписке он обмолвился о том, что спрятал в фундаменте скульптуры записку, своего рода личный политический манифест, в котором он высказывался за «объединение немецкого народа под знаком свастики». Слухи о наличии нацистской записки в фундаменте Монумента героям циркулировали в Австрии несколько десятилетий, пока наконец в летом 2012 года записка не была найдена. (Помимо чисто исторического, эта находка имела громадное символическое значение — нацистское послание в фундаменте центрального места памяти послевоенной Австрии — и стала одной из причин решения министра обороны о временном закрытии Монумента на реконструкцию.)[10]
После Второй мировой войны Монумент героям стал символизировать память павших в обоих мировых войнах, а книги памяти были дополнены именами 30 тыс. австрийцев, погибших во Второй мировой войне, главным образом в составе немецкого Вермахта. Хотя официально государственная идентичность Второй республики основывалась на тезисе об Австрии как «первой жертве» нацистской агрессии[11], в первые послевоенные десятилетия австрийцы считали себя скорее побежденными, чем «освобожденными». Как пишет историк Хайдемари Уль, возник своего рода разрыв между официальным дискурсом, подчеркивающим статус Австрии как нации-жертвы Гитлера, и повседневной коммеморативной культурой (особенно в провинции). Да и австрийские политики, боровшиеся за голоса ветеранов Вермахта, публично благодарили их за исполнение солдатского долга.
