Памятник и праздник: этнография Дня Победы - [75]
Ежедневные «присвоения» памятника и его места могут быть осмыслены в терминах диалектики стратегий и тактик Мишеля де Серто, объясняющей оппозицию между властным и доминируемым, подчиненным. Стратегии придумывают те, у кого есть свое место, центр высказывания, следовательно, описанные выше дебаты могут быть рассмотрены как стратегии в силу того, что они порождают дискурсы. Тактики, наоборот, изобретаются теми, кто лишен власти и собственного места, но у кого есть возможность улучить нужный момент для интерпретации, переприсвоения, изменения и искажения дискурса, а также создания из него чего-то другого. Де Серто называет такой способ действия art de faire — «искусство делать», «действовать подручными средствами»:
«В реальности рационализированное, экспансионистское, централизованное, зрелищное и шумное производство сталкивается с производством совершенно другого типа, определяемым как “потребление”, которое характеризуется своими уловками, распылением по воле случая, браконьерством, подпольем, непрерывным бормотаньем, короче, почти незримостью, поскольку оно заявляет о себе не посредством собственной продукции (где оно могло бы ее разместить?), а при помощи искусства использовать ту, которая ему навязывается»[21].
Вставая в оппозицию по отношению к стратегиям институций, тактики «потребителей» скорее видоизменяют правила, нежели оспаривают их; их действия не связаны с каким-то проектом, но тем не менее они конструктивны.
Вне зависимости от политической полемики, но параллельно с ней памятник и пространство вокруг него тактически используются различными агентами: молодыми людьми[79][22], матерями с детьми, скейтерами, велосипедистами, представителями субкультур, наркодилерами и просто любителями пива. На площади перед памятником проводятся всевозможные мероприятия коммерческого характера: рождественские базары; рекламные кампании, например, дегустации пива; а также экстремальные спортивные шоу. То есть символическая и мемориальная значимость уступила место более утилитарным целям. Пространство вокруг памятника — излюбленное место для проведения массы мероприятий, как запланированных, так и спонтанных. С 2003-го по 2006 год от памятника ежегодно стартовал марш за легализацию марихуаны, который после прохождения по центру Софии заканчивался празднеством перед монументом[23]. В 2007 году марш был запрещен городскими властями и больше не проводился. Начиная с 2010 года гей-парад «София-прайд», крупнейшее ЛГБТ-событие в Болгарии, регулярно заканчивался возле памятника концертом под открытым небом[24]. Популярные музыкальные события — от парадов уличной музыки 2000-х до битбокс-соревнований нескольких последних лет — регулярно проводились на том же месте. Центральное расположение сделало памятник местом самой разной активности, в основном на границе между гражданской и субкультурной, ориентированной прежде всего на молодежь и обладающей некоторым потенциалом сопротивления или мобилизации.
По мнению Кристины Димитровой, молодежные компании, присвоившие пространство вокруг памятника, не имеют четких субкультурных характеристик. Вследствие этого границы между мейнстримом и андерграундом размыты[25]. Ее респонденты сообщают, что вокруг памятника собираются «люди всех мастей», и только у отдельных групп есть свое определенное место. Скейтеры, велосипедисты, роллеры используют платформу, установленную специально для них с западной стороны памятника, а также некоторые сооружения на площадке перед ним. Одни группы сидят на ступеньках вокруг памятника, другие предпочитают скамейки на траве. Они выбирают это место, потому что оно близко к центру, сюда удобно добираться, но некоторые группы в качестве альтернативы предпочитают другие центральные парки Софии. Таким образом, похоже, вряд ли какая-то из групп молодежи отождествляет себя с конкретным местом, скорее оно необходимо для ориентира, просто в качестве места встречи и «зависания» с друзьями[80][26]. Завсегдатаи называют его «прикольным», «клевым», потому что тут собираются «клевые чуваки», которые «открыты» (то есть позитивны и толерантны), они «яркие» и «бодрые»[27]. Респонденты ценят «альтернативный» способ социализации — спонтанный и нешаблонный, — который и реализуется на фоне памятника.
Сам памятник при этом оказывается вне поля зрения. Большая часть молодежи по сути ничего о нем не знает и находится в стороне от дебатов[81][28]. На прямой вопрос отвечают, что не желают его сноса. Причины при этом разительно отличаются от тех, которые имеются у старшего поколения защитников монумента, включая опрошенных во время празднования 9 мая. Молодые люди говорят не об «истории» и «святости», а о том, что это «их» место встречи, здесь «никто и ничто не мешает», оно «не опасное», что ничего лучше не придумаешь, чем использовать это место именно так, что есть проблемы поважнее, а пользы от сноса памятников никакой нет «в принципе». Подобные мнения можно считать доказательством того, что деформация значения памятника уже происходит. Один молодой человек заметил:
