Памятка - [8]

Растет туман, как белый гриб.

— А воздух речке что́ подарит?

— Дождинкой отблагодарит.

— А вон, гляди, какая точка

За ясным месяцем, над ним:

Скажи скорей, она — не дочка

Той, на... котором мы сидим?

— А что, похожа. Очень даже!

Ярка, в коронке из лучей...

— Давай-ка мы ее привяжем

Покрепче к месяцу!

— А чем?

□ □ □

С вечера — планы:

Встать — на заре!

...Встану да гляну:

Крыши — в мокре.

Лютики мокнут —

Чашечки вниз,

Шорох по окнам.

Стук о карниз.

С ветки рябины,

Что над крыльцом,

Щедрый, обильный

Душ на лицо.

Зябко, ознобно!

Белкой в дупло —

Снова в укромный

Угол, в тепло.

Дремлется брату.

Спится сестре.

Спите, ребята,—

Дождь на дворе.

□ □ □

Учитель! И сердце на миг обомрет,

Чтоб втрое сильнее забиться...

Он двери откроет, к столу подойдет,

Негромко предложит садиться.

Глазенки вчерашних еще дошколят

С вопросом, с сомненьем, с признаньем,

Как сильный прожектор, его озарят

Единым — любви! — ожиданьем.

А их ожидают труды и бои.

И каждый в мечтах — победитель!

В кого они вырастут, дети твои,—

Лишь ты это знаешь, учитель!

Торжественным праздником пахнут цветы.

Под солнцем, на новенькой парте

Тетради еще первозданно чисты:

Ученье и знанье — на старте.

ВЕСЕННЕЕ

Снова полая вода

Вровень с берегами.

Правят льдины, поводя

Круглыми боками,

На большую быстрину,

На строптивый стрежень:

Зазевайся — толконут

Так, что звон и скрежет!

Льдина льдину не щадит:

Прочим дела мало,

Что большая льдина-кит

На мели застряла.

Оттеснила мелкота —

Вот какое дело!

Видно, совесть льдина та

Лишнюю имела.

И теперь ее, чуть свет,

Сверху солнце точит.

И лежать терпенья нет,

И поплыть нет мочи.

Из берез несется свист

Птичьего народа:

«Стрежень чист! Фарватер чист!

Уплывай, колода!»

Хуже нет такой тюрьмы...

Двигаем, качаем,—

Всей семьей сегодня мы

Льдину выручаем.

Стронем, как ни тяжела,

С пагубного места.

— Раз-и! Два-и! Три! Пошла!

Лебедь! Царь-невеста!

Нас с собою позвала

И — слыхали новость? —

Аж до моря довезла

И не раскололась!

ЗИМНИЙ ЭТЮД

Не похвалят дома, но

Не за всё ж — калач!

Ты над лыжей сломанной,

Девочка, не плачь.

Жаль, конечно, слова нет,—

Хочется спасти

Легкую, кленовую,

Новую почти.

Виснут, виноватые,

В облаке седин

Кручи, с бою взятые,

Гибельный трамплин.

Солнышко февральское

На снегу нашло

Все обломки яркие —

Бесполезный лом.

Ты его пытаешься

В лыжу превратить

И слезами давишься:

Щепок не скрепить.

Пальцами застылыми

Не исправить крен...

Поднимайся, милая,

Не студи колен.

Ну-ка, выше голову,

Веселее шаг!

Будут лыжи новые,

Лишь была б душа

У тебя не сломана

Тяжестью минут.

Жизнь — гора огромная,

Сто трамплинов ждут.

ОБЪЯСНИТЕЛЬНАЯ ЗАПИСКА ПУШКИНСКОМУ ПРАЗДНИКУ ПОЭЗИИ

Каяться — не каяться?

Думаю-гадаю.

Рифмы заплетаются,

Ритмы наседают.

С исповедью грустною —

Не к кому придется:

Кто-то посочувствует,

Кто-то посмеется.

Кто-то верным Пущиным —

К Другу сквозь метели...

Грусть моя запущенная,

Ей не дни — недели.

(Друже, не подтрунивай,

Погоди, ей-богу...)

Первого июня я

Вышла в путь-дорогу.

Мама — под черемухой.

Доченька — в окошке.

Чемодан мой легонький,

Легки и сапожки.

Вырвалась — радехонька!

Побежала ходко:

Перевоз ранехонько,

Так успеть бы в лодку!

Солнце светит бережно,

Не палит впустую.

Вдоль речного бережка

Жму версту шестую.

Только вижу издали —

Или берег прячет? —

В ручьевине-пристани

Лодка не маячит.

Добежала — нетути

Ни в кустах, ни дале...

Неужели это мы,

Ноги, опоздали?

Села. Жду на взгорышке.

Запаслась терпеньем.

Вот и Красно Солнышко —

Перевозчик Веня:

— Лодка изломалась, дак,

Перевозу нету.

Ты куда собра́лась-то?

— В Котлас. На «ракету».

— Тоже не обрадую:

Не придет и эта.

Где-то возле Ракулы

Лопнула «ракета»:

Теплоход «Олекма», вишь,

К ней пристал, громада.

А она — такой малыш!

Много ли и надо?

...Слушаю — не слушаю,

Только понимаю:

Самое бы лучшее —

Воротиться к маме.

Самое бы лучшее —

Не момент зачуркать

(«Пригласили! К Пушкину!»),

А — обнять дочурку:

Полежав распластанно

На земле, побегав,

Простудилась, ластонька,

А тоска — не лекарь.

Среди ночи-немочи —

Вся в жару бредовом —

Вспомнит моя девочка

Дорогое слово:

— Мама! —

Как спасение...

А в ответ из мрака

Только взвоет где-нибудь

Черная собака.

Старенькую бабушку

Всполошит...

Не дело!

А сама бы рядышком —

Обняла, согрела!

Нашептала сказку бы,

Подала малину,

Обрала бы ласково

Страхов паутину...

Где там! За красотами

На чужое поле —

К Сороти от Содонги

Еду — не грешно ли?

Разве что ревнители,

Не учтя причины,

Скажут: — Несравнимые

Это величины!

А промеж подружками

Что за пересуды!

Не нужна я Пушкину

И нужна не буду.

Пушкин — явно столп, а мы

В одиночку мелки.

Собираться толпами

И ходить по стрелке

Вдоль реликтовых аллей

Полюбили — верно!

С юбилея в юбилей

Прыгаем примерно.

Дышим воздухом, каким

Гении дышали,

Пьем из пушкинской реки,

Словно причащаясь,

Зажигаем свет в очах

Вдохновенный, вроде,

Даже что-то сгоряча

На листках выводим,

Произносим даже вслух

Что-нибудь с трибуны,

И никак бессмертный дух

Нас не в силах сдунуть.

Устыдиться не хотим,

Вскачь конвейер пущен:

Кто в чести да во плоти,

Тот себе и Пушкин.

Строки впрок употребя,

Сгинь! Но самый храбрый

Уж святые на себя —

Глядь! — примерил лавры.

А другой — еще храбрей —

Деловой молодчик

В дом, где свойский брадобрей,

Тот венок волочит

И велит постричь-побрить,

Перекрасить (— Серый!)

И к мозгам (к куриным!)

(— Цыть!)

Подогнать размеры...

Впрочем, что же это я