Памяти памяти. Романс - [147]
Этого я не забуду. Неожиданно высоким тенором дедушка Коля запел вдруг, закрыв глаза и чуть раскачиваясь, словно телом расталкивал себе дорогу в темный и, похоже, бездонный колодец. Меня он уже не видел вовсе, словно не по моему заказу это происходило. Слащавая, простая мелодия, которую он выводил, не была похожа ни на что мне знакомое; ни лихости, ни романтики, только плещущая жуть — будто что-то очень давнее выпросталось на свет и, подергиваясь в стороны, стояло посреди комнаты. Песня была, что называется, «жалостливая», про мальчика на чужбине и его одинокую могилку, о которой говорилось ласково, как о родной, но ничего человеческого не было ни в словах, ни в голосе исполнителя, словно он оказался вдруг по ту сторону людского обихода, где все уже равно и на всех махнули рукой. Потянуло смертным холодом.
Весной 1978-го мой дед Николай Григорьевич получил большое письмо от сестры. Маша жила, вдовея, в маленьком приволжском селе, где проработала всю жизнь школьной учительницей. Школа стояла на отшибе, у разрушенной церкви, занимая дом, где жил когда-то священник. Вокруг было еще пять-шесть строений; ученики ходили сюда за несколько километров из большой своей далекой деревни, другие, когда была переправа, с той стороны Волги. Сестра писала обстоятельно, подробно: речь шла о важном.
Да, весна нынче из годов: рано начало таять, да на позднее сводит. Хотя пословица и гласит: «Весна да осень — на дню погод восемь». Нынче по пословице так оно и выходит: в день не раз изменится погода, то солнце, то снег посыплет, да и какой еще — а то морозы до –12, 14 градусов. Но, хотя по старому-то сегодня только еще — 9 апреля. У нас уже люди было сменили «зимнюю форму одежды» на летнюю, а теперь опять одели зимнюю. И я тоже с 14/IV сбросила свое пудовое пальто и одела летнее, а 15-го мороз –14, ветер северо-западный, холодный, с ног сшибательный, в глаза песок летит, на улицу не выйдешь, не весна, а бесснежная зима. Я сегодня для праздника прошлась по берегу Волги к соснам, и в одном месте проходила через болотце, так оно как каменное и не проваливается, а на берегах еще лежит чистый, белоснежный снег. Коля, а ты бы мог быть хорошим писателем, если бы заняться этим в свое время. Серьезно говорю. Хорошо, что сумел отказаться от третьей нагрузки, довольно и этих забот. Надо и с возрастом считаться.
Коля, на днях мне прислала Нюра Алферова письмо и кроме письма две вырезки из газеты бежецкой «Знамя коммунизма». В одной из них написано, что в 1962 году исполнилось 825 лет городу, а значит, в 1979 году ему уже будет 843 года? Так я подсчитала? И он не сразу так назывался. И она просит послать эти вырезки обратно. А интересные. И я, как прочитала, где 825 лет, так сразу же и переписала, а маленькую хочу себе оставить, если она позволит, а нет, то потом тоже спишу. Списываю ее тебе. «Из истории Бежецка». В середине XV века в Бежецком Верхе, так в старину назывался наш край, появились два монаха, Нектарий и Антоний. Нектарий основал в Городечко (древнее название нашего города) Введенский мужской монастырь. В те годы каждый монастырь представлял из себя крепость. А Введенский монастырь был построен на том месте, где сейчас стоит эта колокольня. Кругом был дремучий дубовый лес. К монастырю шла по просеке дорога. В 1680 году была построена эта колокольня. Летописец описывает изумление жителей Городечко этой постройкой. В 1764 году Екатерина II закрыла монастырь, как малый. В нем в это время было всего два монаха. Колокольня осталась до наших дней. Она свидетельствует о большом строительном таланте наших древних зодчих. Текст М. Баскова.
И эта колоколенка-то на этой вырезке сверху. Ведь мимо этой колоколенки мы проходили на Большую ул. Ты помнишь, представляешь ее? Я и сейчас вижу. А за ней четырехсторонний был пруд, а через дорогу на правой стороне была фотография Дружинина. Помнишь? Ну можно ли представить, что на тех местах был дремучий, дубовый лес. Никто ведь из жителей об этом и не знает. А когда вы с Мишей ездили в Бежецк, стояла эта колоколенка? И Введенская церковь стояла, или разрушили? Так бы хотелось побывать там, походить, все вспомнить о былом. Мне вот и хочется оставить эту вырезку с колокольней, все как часть родного города.
А вот в книге «На Верхней Волге» ничего об этом и не сказано. Там вообще немного описано о городе. Я почитала, вернее, посмотрела о Бежецке и еще раз перечитаю, да все время как-то не хватает. Читать приходится вечерами, и то не всегда. Ну, пожалуй и заканчиваю. Уже 23:00 часов, все легли. И я сейчас лягу. Будь здоров. Береги свои нервы.
Незадолго до того дед вдруг согласился поехать в родной город, поглядеть, как он там, стоит ли. Дальнейшее похоже на поздний советский фильм: мой папа и его семидесятилетний отец, чисто выбритый к празднику, вышли из-за обеденного стола во двор и сели на мотоцикл. Старший обхватил младшего руками, тот дал газа́ — и так, не останавливаясь, они проехали без малого триста километров по битым дорогам Калининской области, заночевали где-то, когда стемнело, и наутро были на месте. Там, не тратя времени на осмотр достопримечательностей, они свернули с одной улицы на другую, дед указывал дорогу, и остановились у низкого дома безо всяких примет. Первый этаж был
Мария Степанова родилась в 1972 году в Москве. Автор книг «Песни северных южан» (2000), «О близнецах» (2001), «Тут-свет» (2001), «Счастье» (2003), «Физиология и малая история» (2005). Настоящий текст был впервые опубликован под именем Ивана Сидорова и под названием «Проза» на сайте LiveJournal.сom.
Книга Марии Степановой посвящена знаковым текстам и фигурам последних ста лет русской и мировой культуры в самом широком диапазоне: от Александра Блока и Марины Цветаевой – до Владимира Высоцкого и Григория Дашевского; от Сильвии Плат и Сьюзен Зонтаг – до Майкла Джексона и Донны Тартт.
Мария Степанова родилась в 1972 году в Москве. Автор книг «Песни северных южан» (2000), «О близнецах» (2001), «Тут-свет» (2001), «Счастье» (2003), «Физиология и малая история» (2005), «Проза Ивана Сидорова» (2008). В книге «Лирика, голос» собраны стихи 2008 года.
В год Полтавской победы России (1709) король Датский Фредерик IV отправил к Петру I в качестве своего посланника морского командора Датской службы Юста Юля. Отважный моряк, умный дипломат, вице-адмирал Юст Юль оставил замечательные дневниковые записи своего пребывания в России. Это — тщательные записки современника, участника событий. Наблюдательность, заинтересованность в деталях жизни русского народа, внимание к подробностям быта, в особенности к ритуалам светским и церковным, техническим, экономическим, отличает записки датчанина.
«Время идет не совсем так, как думаешь» — так начинается повествование шведской писательницы и журналистки, лауреата Августовской премии за лучший нон-фикшн (2011) и премии им. Рышарда Капущинского за лучший литературный репортаж (2013) Элисабет Осбринк. В своей биографии 1947 года, — года, в который началось восстановление послевоенной Европы, колонии получили независимость, а женщины эмансипировались, были также заложены основы холодной войны и взведены мины медленного действия на Ближнем востоке, — Осбринк перемежает цитаты из прессы и опубликованных источников, устные воспоминания и интервью с мастерски выстроенной лирической речью рассказчика, то беспристрастного наблюдателя, то участливого собеседника.
«Родина!.. Пожалуй, самое трудное в минувшей войне выпало на долю твоих матерей». Эти слова Зинаиды Трофимовны Главан в самой полной мере относятся к ней самой, отдавшей обоих своих сыновей за освобождение Родины. Книга рассказывает о детстве и юности Бориса Главана, о делах и гибели молодогвардейцев — так, как они сохранились в памяти матери.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Поразительный по откровенности дневник нидерландского врача-геронтолога, философа и писателя Берта Кейзера, прослеживающий последний этап жизни пациентов дома милосердия, объединяющего клинику, дом престарелых и хоспис. Пронзительный реализм превращает читателя в соучастника всего, что происходит с персонажами книги. Судьбы людей складываются в мозаику ярких, глубоких художественных образов. Книга всесторонне и убедительно раскрывает физический и духовный подвиг врача, не оставляющего людей наедине со страданием; его самоотверженность в душевной поддержке неизлечимо больных, выбирающих порой добровольный уход из жизни (в Нидерландах легализована эвтаназия)
У меня ведь нет иллюзий, что мои слова и мой пройденный путь вдохновят кого-то. И всё же мне хочется рассказать о том, что было… Что не сбылось, то стало самостоятельной историей, напитанной фантазиями, желаниями, ожиданиями. Иногда такие истории важнее случившегося, ведь то, что случилось, уже никогда не изменится, а несбывшееся останется навсегда живым организмом в нематериальном мире. Несбывшееся живёт и в памяти, и в мечтах, и в каких-то иных сферах, коим нет определения.