Память Крови - [81]

Фигура рванулась раз, другой и убедившись в бесполезности своих попыток, голосом Сани Жолобова заорала что-то про «мать» и про «рот»… Второй силуэт, блеснув линзами видеокамеры, благополучно миновал Деда с Витькой и, перепрыгнув кувыркающиеся по лестнице вещи, помчался дальше.

В этот момент снизу раздался голос Калачева:

— Лежи, сука, не дергайся!

Между дверями подъезда, полузадушенный, с раздавленными очками на багровом лице, в руках Женьки и Коршуна трепыхался Фома. Из карманов вора со звоном сыпались мельхиоровые вилки из столового набора.

На улице раздался пронзительный визг тормозов витькиного УАЗика.

Наружная дверь подъезда распахнулась и с лучами света ворвался Гопа:

— Взяли? Второй тоже готов.

* * *

Мастеровой улыбался. Оказывается, он тоже умел улыбаться. И улыбка у него хорошая была. Веселая и задиристая.

Собравшиеся в его кабинете опера тоже угрюмостью не отличались. Только что Пресса прокрутил на стареньком видике пленку с записью задержания Фомы. Кадры, на которых Игорь запечатлел, как Дед с Кудрявцевым изловили Саньку Жолобова, демонстрировались на бис раза четыре.

Понимая, что народу сейчас просто необходима разрядка, Сергей Иванович дождался, пока сыщики насмеялись вдоволь и только потом сказал:

— Оставшееся заканчивайте самостоятельно. План неотложных мероприятий, постановления на обыска — вот здесь, в папке. Михал Михалыч, на вас — координация общей деятельности, за Георгием Анатольевичем — главные обыска. Даю на завершение этой работы два дня.

Когда опера встали и, перешучиваясь, направились к выходу из кабинета, Мастеровой добавил им вслед:

— В пятницу, в восемнадцать пятнадцать — прошу всех ко мне. Со своей посудой.

Сказано было негромко, но услышали все.

У сыщиков вообще слух хороший.

* * *

— Ну хорошо, эту хату вы на меня повесите. Хотя и здесь еще есть шанс соскочить. Посмотрим, какие расклады пойдут, может и будет смысл сознательность проявить, — Фома, ухмыляясь, посверкивал золотыми коронками, придававшими его нагловатой улыбке несколько хищноватый вид, — а больше за мной ничего нет.

— Ладно тебе скромничать, — Жоркина улыбка блеснула встречным волчьим приветом, — найдем о чем поговорить. Я так думаю, на десяточек-другой кражонок придется раскрутиться.

— Пустой у нас разговор получается, Георгий Анатольевич. Такие вещи доказывать надо, и не на пальцах.

— Можно и на пальцах, но ты у нас грамотный, пальчики свои нигде не оставляешь…

— Вы меня на словах не ловите. Их к делу не пришьешь. Надо что-нибудь посущественней.

— Будет тебе и посущественней… Ты мне лучше вот что скажи: ты сирену во дворе слышал?

— Слышал, конечно?

— И все равно на кражу пошел?

— Вы же видели, мы УАЗик проверили. Да не это главное. Я подумал еще тогда: «Какой дурак будет на задержании с сиреной рассекать», — и наоборот, успокоился.

— Классический психологический трюк! — снисходительно сказал Жорка.

Разговор этот шел не в служебном милицейском кабинете, а у Фомы дома, по ходу обыска. И разговаривая, вор не упускал из поля зрения действий других оперов, методично осматривающих одну комнату за другой.

Поэтому Пресса, который, стоя на коленях возле телевизионной тумбочки, перебирал коробки с видеокассетами, закусил губу и пригнул свою смешливую физиономию почти к самому полу. Видел бы Фома этого «психолога», да и остальных сыщиков, когда заорала витькина сирена. Хорошо хоть — хозяин одной из квартир, человек сугубо гражданский, которого воры знать не могли, согласился и сумел сыграть маленький спектакль…

В прихожей зазвонил телефон. Жорка, заметив, как сразу напрягся Фома, повернулся к коллегам.

— Игорь, добавь звук у телика, пусть хозяин послушает новости. А я на минуточку…

Пресса быстро выполнил команду, усадил Фому прямо у телевизора, а сам встал у выхода в коридор, прислушиваясь к тому, как Гопа вполголоса, включив приблатненные интонации, разговаривает с невидимым собеседником… нет, собеседницей.

— Привет! Кто? А-а-а, Катюха! Сразу не узнал, богатой будешь. А меня угадаешь? Да, Витек! Молодец. Мне Фома говорил, что ты позвонить можешь. Нет, Катюша, нет его. Залег пока на дно. Тут у нас тучки на горизонте, надо кое-какие вопросы порешать. Но я передам, что ты звонила. Кстати, Фома тебе вещички-то передал?.. Ага… Так ты не вздумай у себя в поселке сейчас их продавать… Это он раньше просил. А сейчас менты кругом пуржат, можно и у вас засветиться. Ты бы перекинула их сюда, а еще лучше — сама подъехала. Да, дело срочное. Автобус от вас через час уходит, успеешь. Утром уже здесь будешь. Пока все у надежных людей оставим. Конечно, конечно встретим. Ты телефончик запиши. Как приедешь, сразу позвони. Ответит наш парень, Жорка. У него устроишься и все будет ладом. Да ну, не бойся, никаких глупостей. У него своя подруга есть. Ну ладно, Катюха, до встречи!

Вернувшись, Гопа снова продемонстрировал Фоме лучшую из своих улыбок.

— Не Фарида звонила? — как можно небрежней спросил тот.

— Нет, супруга твоя, наверное, еще на боевом посту. А это так: то ли ошиблись, то ли разговаривать не захотели.

* * *

Заиндевевший на сорокаградусном морозе старенький ЛАЗ так и не успел оттаять. В Магадане всегда теплей, чем на трассе, но и минус двадцать с ветерком — не подарок. Тем более, что «теплые» охотоморские ветра дальше тринадцатого километра от города не пробиваются.