Память Крови - [20]

Перед обедом успели, по информации нашего приятеля из ППС отработать два дома. Семейка в первом доме душманская, в глазах — ненависть аж сверкает. Нашли протирки от автомата. Но оружия не было. Не удивительно, в доме два запасных выхода, в т. ч. через дворы, рядом — стройка и разрушенные дома. Нужно быть идиотом, чтобы прятать оружие дома. После обеда готовились к выставлению первой засады. Под видом массового прочёса забросили в пустующий дом 6 человек. Возглавили засаду Олень и Пионер, с ними 4 снайпера. Выставились в районе, откуда постоянно обстреливают 19-й блокпост — наших соседей — приморцев. Вообще-то, это-работа СОБРа, но наши суперы уже половина уехала, а вторая — собирается. Я на базе — с группой резерва. Блок-пост метрах в 100–150, там тоже наши: Носорог с командой. Так что нападения на засаду быть не должно. А вот схватка снайперов — дело серьёзное.

Наготове стоит наш БТР, отсюда, от базы, до засады 3–4 минуты ходу. Если завяжется бой, наша задача — ударить в тыл нападающим. Работать придется открыто, с брони, с ходу, поэтому беру с собой Кижуча. С ним можно послать любую группу, если нужно будет разделиться и действовать в отрыве.

Сижу, считаю варианты, а их миллиона полтора. Но задача одна — максимально обезопасить своих. Кстати, народ уже настолько привык работать в брониках, что даже нет поползновений выскочить на работу с голым пузом. Я сам проработал сегодня с 6-30 до 13–00 в полном загрузе (броник с дополнительными пластинами, «разгрузка» с 3 магазинами, 4 гранатами, рацией, наручниками и т. п.). И, только сняв всё на базе, сообразил, насколько привычной стала эта нагрузка. Хлещет проливной дождь, ветер рвёт жестянки и ломает ветки. Ребятам придётся тяжело.

20 апреля

Ночь не спал. Так, полёживал в полузабытьи, подскакивая на каждый шорох рации.

Вообще, за эти двадцать дней выспался сладко один раз: когда в ночь на 16-е наши отработали, и все посты вернулись на базу. В ту ночь СОБР и комендатура воевали до утра, часов до 4-х, лупили из подствольников и даже противотанковых гранатомётов. А я в ноль с небольшим спросил у Танкиста: «Есть там что-нибудь серьёзное?». Он ответил, что снайперский пост ничего не наблюдает. Тогда я завалился и упал в чёрную яму, из которой с трудом выкарабкался в седьмом часу утра. И никакая «музыка» не помешала.

Но в эту ночь, понятно, с минуты на минуту ждал информации от засады. А у них вышла из строя радиостанция. В час ночи стал работать снайпер против поста приморцев. Позицию он выбрал в метрах 150 от нашей засады. Напрасно он это сделал, ничего, кроме неприятностей у него из этого не вышло. Мак Дак выловил его на свой АК-74 с оптикой. Ему повезло только в одном. Он стоял за металлической лесенкой из сварного уголка. Пуля просверлила уголок, но отклонилась и попала ему в плечо. Судя по физиономии — типичный славянин, говор тоже чисто русский, приблатненный. Свою рану объяснил тем, что вышел поставить тазик и хотел посветить себе спичкой. В час ночи, под ураганным ветром и проливным дождём, в городе, где с наступлением темноты всё замирает. Вычислили его уже дома, утром.» «У нас тут не стреляют, только менты на мосту понтуются…» Наверное, один из уголовных тварей, прикормленных Дудаевым. Пусть им теперь занимаются, кому положено. Между прочим, часа через полтора — два после того как Мак-Дак «подлечил» этого вольного стрелка, возле дома с засадой разорвалась граната. Ударили из подствольника, неприцельно, издалека. Наверное, чтобы злость сорвать. Но счёт остался в нашу пользу.

А на базе уже шестую ночь, после того, как бригада Пастора причесала пятиэтажку и «зелёнку» — спокойно. Тьфу — тьфу — тьфу, чтоб не сглазить.

Похоже, что решение относительно наших «залётчиков» было принято правильное. Парни очень стараются, переживают, хотя вид не показывают. Но, когда мы поехали на стрельбы, кто-то из ребят заметил: «А пятисуточники затосковали!» Когда же направлял людей в засаду и Фрицу пришлось отдать свой автомат с ночной оптикой, надо было его видеть. По — нормальному, он — то был одним из первых кандидатов. Вообще, хорошо, что не поддался эмоциям. Можно было отправить любого из них с Коксом и Бугром, но здесь это — «высшая мера» и несмываемый позор. И неизвестно, как сказалось бы это на настроении ребят, здесь многие психические реакции непредсказуемы. А так, наоборот, произошла своеобразная разрядка и появилась новая тема для шуток и подначек. Причём желающих оказаться на месте «дисциплинарно — кулинарной бригады» пока не наблюдается.

Сегодня дозвонился, наконец, домой. Оказывается, сразу после моего последнего звонка, 14 апреля, жена Пушного родила двойню — мальчика и девочку. Так что из-за наших проблем со связью счастливый папа не знал о прибавлении.

Поздравили его в обед. Пришлось, по требованию трудящихся, наливать ему дважды: как поработал. Одним из пожеланий было: повторить успех…

Вообще, народ у нас без излишних сантиментов, но относятся друг к другу тепло. Вчера у Деда был день рождения, так ребята после работы по выставлению засады приволокли ему букет тюльпанов. Удав с самым серьёзным видом рассказывал, что собирал их для Деда на минном поле, ежесекундно рискуя жизнью, хотя явно спёрли их с клумбы. А позавчера был день рождения у Висельника. Он пришёл за стол в маечке и золотой тюбетейке, купленной на рынке.