Память - [26]

– Звучит по-настоящему интересно с социологической точки зрения, – заметила Лаиса. – Как вы думаете, а не могли бы мы зажать где-нибудь в углу генерала Форпарадийса и заставить его рассказать о прежних временах?

– Нет-нет! – в ужасе воскликнул Майлз. – Интересен сам институт. А лично Форпарадийс – самый ужасный дряхлый зануда-фор во всей Форбарр-Султане! Все, на что он способен, – монолог о том, насколько со времен Эзара все нормы и правила катятся к черту, – «и взглядом он при этом обычно показывает на меня», – перемежаемые подробным отчетом о том, какие именно у него проблемы с кишечником.

– Да, – подтвердила Делия Куделка. – И постоянно вас перебивает, чтобы сообщить, что, мол, «молодежь дурно воспитана». А молодежь – это все, кому меньше шестидесяти.

– Семидесяти, – поправил Майлз. – Он по-прежнему называет моего отца «младшим мальчиком Петра».

– И все аудиторы такие старые?

– Ну, не настолько старые. Но в случае, когда приходится прижать действующего генерала или адмирала, аудитором обычно назначают отставного военного.

Они избежали ужасающего генерала и встретились с Айвеном и Марсией Куделкой – лишь затем, чтобы их тут же разъединил мажордом, рассадивший всех за столом в богато украшенном Малом Обеденном зале. Майлз подумал, что ужин удался. Сам он проявил себя во всей красе, задавая наводящие вопросы послу Эскобара и терпеливо вынося обычный поток расспросов о своем знаменитом отце. Сидящая напротив него Лаиса вела беседу с пожилым джентльменом из свиты посла. Грегор с капитаном Галени обменялись парой изысканно вежливых реплик о барраяро-комаррских отношениях, достойных нежного слуха галактических гостей. Майлз решил, что их посадили за стол Грегора не только ради него самого.

Когда Галени, как понял Майлз, сознательно подкинул Лаисе вопрос насчет комаррского торгового флота, та подняла сияющий взгляд. Ее ответ был адресован прямо Грегору, через головы эскобарцев: – Да, сир. По правде говоря, Комаррский синдикат грузоперевозчиков, на который я работаю, весьма заинтересован в решении проблемы, представленной прямо сейчас Совету Министров. Мы ходатайствовали о снижении налогов на прибыль, напрямую реинвестируемую в основной капитал.

Майлз мысленно зааплодировал ее нахальству: обрабатывать самого императора, пока на стол подают очередное блюдо. «Давай, вперед! Почему бы и нет?»

– Да, – произнес Грегор, чуть улыбнувшись, – министр Ракоци упоминал мне об этом. Боюсь, это встретит труднопреодолимое сопротивление в Совете Графов, наиболее консервативные члены которого считают, что наши немалые военные затраты по защите комаррских точек перехода должны быть… гм… пропорционально поделены между теми, кто находится на передовых позициях.

– Но рост капитала предоставит нам бОльшую налоговую базу в следующем цикле. Слишком рано выкачать из него все деньги – все равно… все равно, что съесть семенное зерно.

Грегор приподнял брови. – Крайне удачная метафора, доктор Тоскане. Я передам ее министру Ракоци. Она могла бы куда лучше воззвать к сердцу некоторых наших графов из глубинки, чем значительно более сложные понятия прыжковых технологий, которые он пытается им втолковать.

Лаиса улыбнулась. И Грегор улыбнулся. А Галени выглядел откровенно самодовольным. После того, как Лаиса обратила внимание на этот важный для себя вопрос, ей хватило благоразумия сдать назад и тотчас вернуть беседу к относительно легким материям – по крайней мере, эскобарская политика в области прыжковых технологий была потенциально более устойчивой, чем барраяро-комаррские проблемы налогообложения.

После ужина были танцы – в бальном зале этажом ниже, где по традиции музыку обеспечил Оркестр Имперской Службы, собранный из числа безусловно наименее воинственных, зато наиболее талантливых военных Барраяра. Пожилой полковник-дирижер был уже много лет бессменной принадлежностью Императорского дворца. Грегор официально открыл бал, покружившись по залу с леди Форпатрил, а затем, как того требовал этикет, протанцевал со всеми гостьями по очереди в порядке значимости, начиная с эскобарской дамы-посла. Майлз затребовал свои два танца от высокой, белокурой, прекрасной Делии. Проделав это – какое бы впечатление ни произвела эта картина на зрителей, – он решил попрактиковаться в иллиановской манере: слиться со стеной и понаблюдать за зрелищем. Капитан Галени танцевал если не искусно, то по крайней мере ревностно. Поскольку он в ожидании завершения своих двадцати лет на Службе приглядывался к политической карьере, то методично коллекционировал все возможные сопутствующие навыки.

К Лаисе подошел один из оруженосцев Грегора, и в следующий раз Майлз обнаружил ее уже скользящей и приседающей в фигурах танца отражений напротив Грегора. Интересно, станет ли она во время танца снова наводить мосты насчет торговых отношений? Это забавная возможность, и Лаиса ее не упустит. Комаррский синдикат грузоперевозчиков должен будет ей премию за проделанную этим вечером работу. Грегор Угрюмый и вправду рассмеялся над чем-то, сказанным Лаисой. Когда она вернулась к Галени, временно подпирающему стенку рядом с Майлзом, ее глаза сияли.