Пальмы в снегу - [30]

– Уходи. Сегодня ничего не получишь. Завтра придешь.

Женщина скрипнула зубами и в гневе удалилась. Грегорио подобрал с земли пробковый шлем, отряхнув и водрузил на голову.

– Ну ты и козел, – прошипел он.

Килиан сжал кулаки и молча последовал за ним. На него накатила новая волна зуда, и он начал яростно чесаться. Брат прав: пора очнуться.

Как и было запланировано, вечером они собрались проводить Дамасо, спокойного пожилого мужчину с мягкими чертами лица. Он возвращался в Испанию, после того как тридцать лет прослужил в колонии врачом. Народу собралось много. С одной стороны расположились «старожилы»: Дамасо, Лоренцо Гарус, Антон, отец Рафаэль, служивший в деревеньке Сарагоса, Грегорио и Сантьяго, еще один бригадир. По другую сторону сидела молодежь: Мануэль, который уже собрался переехать в дом доктора, Хакобо, Килиан, Матео и Марсиал. Пока накрывали на стол, старшие предавались воспоминаниям о первых годах жизни на острове – чинная беседа по всем правилам.

Управляющий предложил Дамасо сказать несколько слов в напутствие остающимся. Килиан почти не слушал: частично из-за щедрых порций «Аспиликуэта Рьоха», шикарного вина, выставленного Гарусом, частично из-за зуда. Но он присоединился к аплодисментам. По мере того как подливали вино, голоса делались громче.

– Ты со всеми попрощался? – прищурившись, спросил Матео, маленький и жилистый мадридец; его тонкие губы под острым носом и щеточкой усов всегда были готовы расплыться в улыбке.

– Думаю, да, – ответил Дамасо.

– Точно? – усмехнулся Марсиал, вечно лохматый увалень под два метра ростом с руками-лопатами; он работал в Йакате вместе с Хакобо.

Доктор с улыбкой покачал головой.

– Все, кто для меня важен, собрались за этим столом.

– Если так, значит, так, – примирительно произнес Сантьяго, примерно ровесник Антона, парень с жидкими волосами и бледным, не тронутым загаром лицом.

– А мне кажется, я знаю кое-кого, кто сегодня ночью очень огорчится, – встрял Хакобо, и молодежь расхохоталась – все, за исключением Килиана.

– Хватит, Хакобо! – прикрикнул на сына Антон, с опаской покосившись на отца Рафаэля. Хакобо поднял руки и с невинным видом пожал плечами.

– Не будьте таким дерзким, юноша! – погрозил пальцем доктор. – Пусть тот, на ком нет греха, первый бросит камень. Так ведь, отец Рафаэль?

Вся компания снова рассмеялась. Отец Рафаэль, дружелюбный круглолицый мужчина, заметно покраснел.

– Разумеется, речь не о вас, падре, – поспешил уточнить Дамасо. – Я просто цитирую Библию. Эти молодчики, – он покачал головой, – полагают, что все мы слеплены из одного теста.

– И посмотрите, куда это их завело, – вскинулся отец Рафаэль. – Я не устану повторять, что чем дольше мужчина обходится без женщин, тем лучше для него самого, его здоровья и кошелька. Но мои слова – что глас вопиющего в пустыне на этой грешной земле. – Он вздохнул и поглядел на Килиана. – Будьте осторожны в выборе компании, юноша. Я про этих молодых негодяев говорю, – добавил он, подмигнув, что вызвало новый приступ хохота.

– Ну что ж, не пора ли на боковую? – Дамасо уперся ладонями в стол и поднялся. – У меня впереди долгий путь.

– Да, я тоже пойду, – поддержал его Антон, позевывая.

Братья переглянулись, подумав об одном и том же. Последнее время отец постоянно был усталый, под глазами пролегли тени. А ведь раньше он никогда не болел, возвращался домой из Африки и работал в поле, как будто и не уезжал.

«Ему нужно выбраться в отпуск, – подумал Килиан. – Или уйти на пенсию и покинуть колонию, как Дамасо».

Старый доктор с каждым обменялся крепким рукопожатием, а затем направился к двери вместе с Гарусом, Антоном, Сантьяго и отцом Рафаэлем. Хакобо тоже ушел, предупредив, что скоро придет. Но не успела за ними закрыться дверь, как Дамасо вдруг вернулся и обратился к Мануэлю:

– Да. Можно дать тебе еще один совет? – Мануэль кивнул. – Это связано с зудом у Килиана. – Доктор сделал паузу, словно хотел убедиться, что его слушают. – Силицилово-йодистая настойка! – произнес он с театральным пафосом.

Глаза Килиана расширились, Мануэль поправил очки и благодарно улыбнулся, подыгрывая Дамасо.

– Пусть натрет все тело на ночь, – добавил доктор, – и все как рукой снимет. Ну, всем приятных сновидений!

– Доброй ночи и легкой дороги, – подхватил Хакобо, вернувшийся с бутылкой виски, которую привез из города. – Мы тут выпьем еще за ваше здоровье, если вы не против.

Дамасо по-дружески хлопнул его по спине и вышел, вспоминая, очевидно, как много ночей провел вот так же.

Хакобо попросил Симона принести стаканы, и Килиан наконец узнал, кто именно будет так сильно переживать из-за отъезда врача. Регина, его подруга последних десять лет.

– Подруга? – промямлил он. – У него что, нет семьи в Испании?

– Именно потому, что есть, – Марсиал подлил ему виски. – Но Испания так далеко…

Килиан припомнил о том, что видел сегодня на плантации, и разговор с братом в пикапе.

– Да, без сомнения, девушки скрашивают нашу жизнь на острове, – поднял стакан Хакобо. – Выпьем за них!

Все выпили, и Килиан спросил:

– А что теперь будет с Региной?

– Что будет? – отозвался Марсиал, воюя с пуговицами на рубашке: вентилятор на потолке совершенно не приносил свежести. – Погрустит пару деньков, а потом найдет себе кого-нибудь еще. Они всегда так делают. Хотя, конечно, ей есть о чем грустить, – добавил он, почесывая ухо. – Ведь она десять лет жила как госпожа. Дамасо был рыцарем, такого и не найдешь.