Пальмы в снегу - [27]

Небо над дорогой впереди заволокло облако мелкой пыли красновато-серого оттенка.

– Не понимаю, как ветер, который поднимает такую пылищу и режет глаза, может приносить избавление. Мне от него еще хуже.

– Ха! Вот увидишь, что будет, когда харматтан подует в полную силу! Солнца не увидишь несколько дней и наешься песку вдоволь.

Хакобо искоса посмотрел на брата. Лицо обгорело, и прежде чем появится ровный глубокий загар, пройдут еще недели. Тогда же и настроение изменится. Он сам через это прошел. К тяготам Африки нужно привыкнуть. Хакобо мог себе представить, что за мысли роятся в голове Килиана. После душной жары, после изнурительной работы под палящим солнцем, да еще под присмотром Грегорио, у брата не осталось ни единой иллюзии, которые он питал до приезда сюда. Возможно, судьба сведет его с одной из местных девушек, и это поднимет ему дух.

– Как дела в Обсе? – спросил Хакобо равнодушно.

Килиан ответил не сразу. Брат был единственным, кому он доверял, но он не хотел показаться нытиком. Каждая клеточка тела Хакобо излучала энергию, и Килиан ни разу не видел его грустным или огорченным чем-то. Старший брат прекрасно знал, чего хочет от жизни: наслаждаться каждым ее моментом по полной, не задаваясь сложными вопросами. Он работал, потому что не было другого выбора, но если урожай выдавался плохой – это были не его проблемы: он все равно получал жалованье. Разве есть повод для страданий?

– Язык проглотил?

– А? Нет. Грегорио достал. Унижает меня перед работниками. За моей спиной говорит им, что меня не обязательно слушать, поскольку я новичок. А потом сам же посылает их ко мне со всякими проблемами. Мне так Вальдо сказал.

– Да ему просто завидно, твоему Грегорио. Гарус не дурак, он знает, что новичок все будет делать правильно, а значит, есть шанс навести порядок в Упсиде. Если продолжишь в том же духе, скоро станешь там главным.

– Ну, не знаю. Наверное, я просто по натуре не лидер. Мне трудно заставить работников делать так, как я скажу. Приходится по двадцать раз повторять. А они ждут, пока я разозлюсь и начну на них орать, – только тогда и берутся за дело.

– Пригрози, что позовешь охрану. Или скажи, что отправишь их на Биржу труда в Санта-Исабель и их там оштрафуют.

– Уже говорил, – Килиан покусал губу. – Проблема в том, что я сто раз обещал это сделать, но никого еще не отправил. Так что они уже не обращают внимания.

– Ну тогда тресни их пару раз палкой – увидишь, как они забегают!

Килиан взглянул на брата удивленно.

– Но я ни разу в жизни никого не бил! – запротестовал он.

– Так уж и никого. А как же наши драки в детстве?

– Это совсем другое.

– Если ты этого не сделаешь – это сделает Грегорио, и проблема решена, – голос Хакобо посуровел. – Слушай, чем быстрее они тебя зауважают – тем лучше. Многие испанцы желали бы занять твое место и получить то, что имеешь ты…

Килиан молча кивнул. Он наблюдал через окно за мартышками, сидящими на ветках деревьев, они не боялись машин. Зелень по сторонам тянулась почти до Санта-Исабель, где грунтовка переходила в асфальтированную дорогу.

– Слушай, давай сперва прокатимся по городу, чтобы ты огляделся, – сказал Хакобо. – Времени у нас достаточно. И перестань чесаться – это меня нервирует!

– Ничего не могу с собой поделать! – скривился Килиан.

Хакобо повел машину по узким улочкам. Начали они с верхней части города, где жили в основном нигерийцы. Тут было бедно. Стайки детей бегали за резиновыми мячиками, сделанными из сока каучукового дерева, мальчишки стреляли друг в друга из трубок косточками и жеваной бумагой. Женщины с узлами на головах, часто с выводком малышей прогуливались вдоль прилавков, предлагавших самые разные товары. Продавцы ветками пальм старательно отгоняли назойливых мух, вьющихся над рыбой и мясом (Хакобо сказал, что здесь продают мясо обезьяны и гронбифа, земляной крысы размером с зайца). В машину влетали терпкие ароматы жаркого и свежих фруктов, разложенных на газете или банановых листьях. Это была феерия звуков, цвета и запаха – пир для всех органов чувств.

Килиан отметил, что большинство женщин одеты в длинные хлопковые рубашки, которые горячий ветер прижимал к ногам, но некоторые были с обнаженной грудью. Он рассматривал темные соски девушек со смущенной улыбкой и блеском возбуждения в глазах, представляя знакомых девушек из Пасолобино, одетых – а точнее, раздетых, – как эти красотки.

Дома здесь скорее напоминали халупы – стены из глины, но чаще из дерева калабо, крыши из цинка или из пальмовых листьев; стояли они вплотную друг к другу. Но по мере того как братья приближались в району, где жили европейцы, картинка менялась. Появились особняки, окруженные садами и цветниками. Если в доме была лавка, жилые комнаты располагались наверху.

Хакобо остановил пикап, вышел и жестом поманил брата за собой.

– Видишь вывеску «Фактория Рибароса»? – спросил он. – Иди туда, а я хочу заглянуть в аптеку на углу. Посмотрю, есть ли у них что-нибудь от зуда, ну, и еще кое-что. – Рибаросы – это семья из Пасолобино. Все что нам нужно, у них есть, и они все запишут на счет плантации.

Килиана, когда он вошел, поразило огромное количество предметов, размещенных на полках и стоявших на полу. Тут можно было черта купить.