Пальмы в снегу - [23]

– Симон, из новеньких.

– Отлично. Вроде он хороший парень, хотя в черных никогда нельзя быть уверенным. Если они почуют слабину, то будут приходить и уходить, когда им вздумается, без предупреждения. Да, жизнь в Фернандо-По не сахар… – обращаясь к Килиану, он продолжил: – Впрочем, если они привыкли, то почему вы не сможете? – Управляющий взглянул на часы и поднялся. – Уверен, что вы проголодались. Остальные уже поели, но я предупредил, чтобы вам накрыли. Прошу прощения, – он посмотрел на сына, – уже поздно, и мне пора возвращаться в город, у его матери пунктик насчет режима.

Мужчины поднялись и направились вслед за Гарусом к дверям. Попрощавшись с ним, пошли в столовую, которая находилась в том же доме, где были их комнаты, только на первом этаже.

– Что не так с этим Грегорио? – спросил Килиан по дороге.

– Дурной тип, – вздохнул Хакобо. – Сам увидишь. Так что будь осторожней.

Килиан вопросительно взглянул на отца.

– Не слушай его, – отозвался тот. – Просто работай – и все будет хорошо.

Мануэль отметил неуверенность в тоне Антона, и посмотрел на Килиана, который, войдя в столовую сел, где указал отец. Ничего, подумал он, набьет шишек, зато сможет оценить радости, которые предоставляет остров.

Килиан широко раскрыл глаза, увидев, что им принесли.

– Хамон! – воскликнул он. – И рагу из курицы с картофелем!

– А ты что думал? – расхохотался Хакобо. – Что тебе змею подадут? Здесь еда как дома, лучше даже.

– Конечно, мы, европейцы, предпочитаем европейскую еду, – сказал Антон. – Но нам повезло найти отличного повара-камерунца, который умеет сочетать все лучшее от Африки и Испании.

– А там что? – Килиан указал на миску на другом конце стола.

Мануэль прикусил губу от удовольствия.

– Мм…. Объеденье – плантин! Нам приготовили приветственный десерт из бананов, жареных с рисом на пальмовом масле. – Он развернул салфетку и принялся наполнять тарелку. – Для тебя это первое экзотическое блюдо, друг мой. Скоро ты жить без него не сможешь!

Вскоре Килиан вынужден был согласиться: повар достоин наивысших похвал. Он наслаждался отличной едой и вином, но не мог отделаться от всплывающих в памяти образов родного Пасолобино, морского путешествия и видов острова. Но больше всего его терзали мысли о первом рабочем дне в обществе этого Грегорио. Постепенно, однако, веки его стали тяжелеть – усталость брала свое.

– Уже поздно, я иду спать, – сказал отец, поднимаясь.

Килиан тоже засобирался:

– И я пойду, а то завтра утром не встану.

– Встанешь, не волнуйся! – пообещал Хакобо. – После половины шестого спать уже не сможешь.

Они попрощались, Антон с Килианом поднялись по лестнице и остановились наверху.

– Доброй ночи, пап.

Антон кивнул, направился было к своей комнате, но, сделав несколько шагов, повернулся к сыну и пристально посмотрел тому в глаза. Ему хотелось столько всего рассказать, а еще больше – поделиться силой, которая потребуется в ближайшие месяцы, чтобы обжиться на плантации, однако вместо этого он вздохнул, похлопал сына по плечу и напомнил:

– Не забудь как следует натянуть москитную сетку.

Только Килиан заснул (по крайней мере, так ему показалось), раздался громкий звук, как будто палкой стучат по забору. Еще через четверть часа барабанный рокот позвал людей на работу, и тут же кто-то постучал в дверь:

– Масса, Масса! Тумба прозвучала! Вставайте или опоздаете!

Килиан выкарабкался из постели и пошел открывать. В комнату прошмыгнул паренек со свертками в руках.

– Я принес вам рубашку и прочные штаны, масса. Положу на кровать вместе со шлемом и мачете. Если поспешите – успеете выпить кофе. И не забудьте высокие ботинки!

– Ты говоришь по-испански?

Юноша кивнул:

– Я же буби, буби все говорят.

– Как тебя зовут?

– Симон, масса.

Килиан вспомнил, что так зовут его боя, и постарался запомнить лицо. Мальчишка был довольно приятным. Круглые глаза и слегка вздернутый нос, как у Хосе; короткие кудрявые волосы были такими темными, что трудно было различить, где они начинаются, а где кончается лоб. По лбу пролегли три морщинки, нетипичные для столь юного возраста. Он присмотрелся – кажется, это были не морщинки, а маленькие шрамики.

– Сколько тебе лет?

– Не знаю точно. Около шестнадцати.

– Не знаешь точно? – переспросил Килиан и пожал плечами. – Что ж, Симон, расскажи, что мне нужно делать.

– Через десять минут все должны построиться во дворе, белые – в первом ряду.

Килиан выглянул в окно.

– Но еще темно…

– Да, масса, но к началу работы солнце будет высоко. Здесь все дни похожи один на другой. Двенадцать часов – день, двенадцать – ночь. Смены – с шести до трех. – Он взял рубашку с кровати. – Помочь вам одеться?

– Нет, спасибо, я сам.

– Но…

– Сказал же – нет, – повторил Килиан твердо. – Подожди снаружи.

Умыться и одеться хватило пяти минут.

– Время на кофе еще осталось?

Паренек заспешил за ним по коридору. Спускаясь с лестницы, Килиан заметил множество людей, строящихся во дворе. Он заскочил в столовую, выпил несколько глотков вкуснейшего кофе, налитого Симоном, и вышел на улицу. Набрал в грудь воздуха и направился к шеренге, чувствуя на себе любопытные взгляды, – всем был интересен новый работник. Он сжал шлем в руках, чтобы успокоить нервы.