Палиндром - [33]

Впрочем, и сам Простота был ничем, ни хуже, ни лучше своего товарища, а он, можно сказать, соответствовал тому, что тот из себя представлял. И если насчёт того, что Простота пытался высмотреть сквозь эти ветви деревьев, было сложно сказать, то вот по поводу того, куда косился он своим взглядом, то тут без вариантов – точно на мимо проходящих прохожих.

– А что, собственно, значит это определение человека? – откинувшись на спинку скамейки, риторически спросил Простота. Немного выждал времени, чтобы его собеседник более внимательно отнёсся к этому его вопросу, и может быть даже и присоединился бы к нему, придумав несколько вариантов ответа на этот и не вопрос, и только после этого принялся рассуждать.

– Во-первых, из этого заявления я могу сделать вывод, что это всё-таки голословное заявление – если бы сделавший это заявление человек, собственноручно на себе проверил подкупность нашего клиента, то он бы со мной не разговаривал, а значит, он всего лишь интересовался (зачем, то это другой вопрос) и всего лишь был наслышан об этом. Во-вторых, эта его неподкупность вызывает не столько восхищение, сколько непонимание у людей, столкнувшихся с такого рода неизвестным для себя явлением. А всякая касающаяся нас неизвестность или не укладывающееся в привычное понимание вещей явление, всегда вызывает вопросы и на первых порах удивление, со своим непониманием всего происходящего, и со своим желанием докопаться до сути проблемы.

– Мне, кажется, что это во-вторых, исходит от тебя. Слишком уж оно мудрёно звучит. – Сказал Верно, для демонстрации своей убеждённости закинув ногу на ногу. Простота же тихо покосился на Верно и поинтересовался у него, с чего это он взял.

– Человек более практичен, чем это выглядит в теории – он всегда ищет менее затратные, прямые пути. И если он натолкнулся на такого рода препятствие, то он для начала будет искать обходные пути (они хоть и существенно увеличивают путь для достижения цели, но если есть в них необходимость, то они всё равно будут менее затратными), а уж затем, если конечно, другого выхода не отыщется, то попытается понять суть возникшей проблемы. – Сказал Верно.

На что Простота, и мог, и хотел много чего возразить, но на той стороне улицы, куда Простота до этого смотрел сквозь деревья, к крыльцу напротив них находящегося весьма представительного дома, о чём говорила повешенная на входе в него золотом теснённая табличка, подъехало два представительского класса автомобиля, из которых ожидаемо должны были появиться такого же рода и вида люди (не нужно объяснять почему), и это всё (включая ожидание) отвлекло Простоту. И он вместе с Верно отвлёк всё своё внимание на происходящее там, у этого, скорей всего, чьего-то представительства.

И надо признать, что ожидания Простоты оправдались и нашли своё подтверждение в появившихся из автомобилей людях – они выглядели в точности так, как и должны были выглядеть все представительные люди – величаво и неприступно. И эта их неприступность выражалась не только их надменным видом со всех сторон и ракурсов, что не всегда бывает достаточно в этом мире полном слепцов, но и как немаловажный аксессуар для узаконивания этой их характерности – их на каждом шагу сопровождали крепко сколоченные люди с обязательными зонтиками под мышками.

Что, видимо, и навело Простоту на новую, старую мысль – вернуться к своей прежней, незаконченной мысли (визуальная картинка, как раз способствовала этому). – Ну а что всё-таки, по своей сути значит неподкупный человек? – задался вопросом Простота, посматривая на уж больно важного господина, выбравшегося из автомобиля и, решившего видимо подышать свежим воздухом, чего единственного в его жизни и не хватает – вот он его и вдыхает. На что Верно, также как и Простота, ведущий наблюдение за тем же важным господином, хотел сразу указать на этого антипода неподкупного человека (это скорей подкупающий человек, вон он как подкупающе выглядит) – этого важного господина (а когда знаешь, главную характеристику своего интересанта, хотя бы со знаком напротив, то дело техники ответить на свой вопрос) – но что-то его удержало и он решил послушать, что ответит Простота.

А так у него были дельные мысли. Например, судя по тому, что он сейчас увидел, – важному господину, прежде чем он вышел, открыли дверцу автомобиля его расторопные помощники, – то все подкупные люди (а этот важный господин, был почему записан именно в такие без –не люди), фигурально безрукие люди или же они ими пользуются только в самых крайне необходимых случаях – для того чтобы залезть в карман или только подкупать.

– А то, – заговорил Простота, – что он в своих действиях руководствуется совсем другими приоритетами и правилами. И если это так, то все эти приоритеты и правила дорогого стоят, если они могут перевесить значение материальных ценностей. А единственное, что может быть более ценно, чем материальные ценности, так это то, что они собой физически и выражают.

– Идея. – Вставил Верно. Что может быть и было верно, но Простота сам хотел сделать вывод и поэтому он расширил свой ответ. – Может и идея, а может и что-нибудь духовное. Но так или иначе, а значение и значимость материальным ценностям придаёт сам человек. И если он им не придаёт никакого значения, что невероятно сложно, живя в материальном мире, где не следование этому общему правилу, ведёт к вырождению (кто захочет с таким тобой жить и иметь от тебя потомство), то для этого, если он, конечно, не притворяется, у него должны быть весьма существенные основания. А это наиболее сложный из всех возможных вариантов. Так что придётся, как следует, потрудиться, чтобы отыскать эти основания у нашего прокурора. – Задумчиво сказал Простота. Верно же, находясь на своей особой наблюдательной волне, заговорил немного о другом.